Продолжая знакомить с содержанием бумаг, полученных в 1847 году соломбальским полицмейстером Вальховским, сегодня сначала процитирую уведомление, присланное 31 января из Комитета о продовольствии жителей Архангельской губернии:

Вследствие предложения Господина Военного Губернатора Маркиза де Траверсе от 30 сего генваря за № 178 Комитет о продовольствии дает вам знать для извещения жителей Соломбалы, что из Общественных магазинов мука ныне продается только одним бедным людям по засвидетельствовании о том вашими особыми записками. Полагается на каждого взрослого человека по одному пуду, а для детей по 20 фунтов в месяц, и с тем, что бы все таковые лица по получении от вас записки тотчас явились с оною в Дирекцию хлебных магазинов, а она обязана по записанию в особо заведенную у себя книгу разрешение отпуска хлеба по означенной записке отослать с предъявителем прямо в магазин, а потом по отобранию таковой на другой день от хлебных смотрителем или вахтеров поверить оные в книге и наблюдать, что бы одно и то же лицо или семейство частократно покупкою хлеба из магазина не пользовалось.

А, как станет известно Комитету, что по распоряжению Дирекции отпускается для продажи мука из Оперного магазина розницею, то есть пудами, а из Быковского кулями, то по мере разрешения продажа будет по запискам.

И ныне обязывается объявить покупателям, чтобы они, если будет производится отпуск на целое семейство до 10 пудов, то таковые обращались бы с запискою к смотрителю или вахтеру Быковского магазина, а если менее, то к смотрителю Оперного. О таковом распоряжении Комитета для Дирекции вменено ей в строжайшую обязанность, дабы хлебные смотрители и вахтеры ни под каким предлогом не отпускали муки без записок Полицмейстеров и свыше назначенного на каждого человека количества, причем в предложении Дирекции присовокуплено, что продажа муки из магазина торгующему сословию дозволена быть не может. Что же касается ржи, то таковая должна храниться в целости без выпуска в продажу. О распоряжении этом донесено Господину Архангельскому Военному Губернатору.

Здесь следует пояснить, что в ту пору в Архангельске было два общественных хлебных магазина — Оперный и Быковский. Первый на находился на набережной в районе Оперной (ныне Серафимовича) улицы, второй — на Быку, то есть в районе нынешних улиц Павла Усова и Ильинской (Металлистов). И хлеб (точнее, мука) из них отпускался по пониженным ценам и по указанной выше норме, к тому же по запискам полицмейстеров Архангельска и Соломбалы. Поэтому они были должны знать всех граждан в лицо — и бедных, и богатых. Бедным — когда был привоз муки и начиналась её продажа — полицмейстеры давали записки, а остальные должны были покупать хлеб по совсем другим ценам. Правда, на продовольствие тогда устанавливались предельные цены, но и они были высоки для большинства населения.

Ранее я приводил сведения о том, что Архангельск в 1811 году по уровню цен на хлеб был вторым после столицы — дороже он стоил только в Петербурге:

Как видите, по стоимости ржи, шедшей на выпечку привычного нам чёрного хлеба, Архангельск с 13 рублями за четверть был вторым после Петербурга (14 руб. 50 коп). По стоимости же крупы опережал столицу: 22 руб. 40 коп. против 17 рублей.

В Москве рожь — 8 руб. 25 коп, в далёком сибирском Иркутске — 4 руб. 72 коп., то есть в почти в три раза дешевле, чем в Архангельске. А с губернскими центрами вновь тогда присоединённых территорий — Белостоком и Вильной (Вильнюсом) — и сравнивать нечего: соответственно 2 руб. 50 коп. и 1 рубль 80 копеек — там создавались льготные условия для новых подданных российского императора. О старых же подданных, то есть, о «замороженных» жителях холодного Архангельска столичные власти, конечно, не беспокоились — никуда не денутся!.. И вряд ли в 1847-ом году подобные разница в ценах и отношение к северянам были другими, чем в 1811-ом. Поэтому архангельским властям, точнее, военному губернатору приходилось выкручиваться — хотя бы самым бедным продавать хлеб (муку) по субсидируемой из местных средств цене.

Продолжая хлебную тему, замечу, что в первой половине и середине позапрошлого века в Архангельске и Соломбале выпечкой хлеба занимались мастера в основном иностранного происхождения. Об одном из них — Альберте Дервальде (Albert Dörwald) — я уже рассказывал. А в уведомлении, поданном 18 декабря 1847 года на имя соломбальского полицмейстера, упоминаются его коллеги:

Имею я, Мария Иванова дочь, вдова Ганноверского подданного пекарского подмастерья Фридриха Вильгельма Штанге, оставшийся после смерти мужа деревянный одноэтажный дом, состоящий на Большом Соломбальском острову по Никольской улице в 24-ом квартале под № 667, в коем жилых покоев два, чуланов один, на дворе амбаров два, казенной земли под оным состоит длиннику сорок сажен, поперечнику одиннадцать сажен четыре фута семифутовой меры, каковой дом ныне я передала во владение С.Петербургского Булочного цеха мастеру Константину Гаммеру за сумму двадцать восемь рублей серебром, о чем Соломбальской полиции имею честь объявить. Пошлинные же деньги, 1 рубль 12 копеек, имеют быть доставлены.

Ещё один документ 1847 года — рапорт кригс-комиссариата управления Архангельского порта — свидетельствует о том, что в Соломбале существовал казённый сухарный завод, где выпекались сухари — долго не портящийся провиант для экипажей уходивших в плавания морских судов:

На отношение Соломбальской полиции от 21-го числа сего февраля за № 307-м уведомляем, что смотритель адмиралтейского провиантского магазина Петров по занятию его на казенном сухарном заводе действием выпечки сухарей сего числа в 10 часов утра быть в оной полиции не может, а имеет явиться в 3 часа пополудни по прекращению работы на заводе с депутатом со стороны Кригс-комиссариата.

Смотритель мундирных магазинов коллежский секретарь Поздеев.

Предыдущий пост - Соломбальские истории, 1847 год