15:30 Первоапрельские "шутка" и не шутка |
|
Известие о новой первоапрельской "шутке", а именно об очередном повышении с 1 апреля в Архангельске и Северодвинске цен на хлеб дало мне повод привести ряд документов периода правления Екатерины Второй, как раз касающихся этой темы. Так, 22 июня 1767 года императрица, озабоченная сведениями о подорожании хлеба, распорядилась: Запросы послать ко всем воеводам под секрет, чтоб прислали по чистой совести и под присягою свое мнение, отчего дороговизна в хлебе сделалась чувствительна, а именно:
1) Потому что в уезде недород?
Этот список вопросов содержался в секретных письмах, посланных уездным воеводам (главам уездов) Архангелогородской губернии, причём напрямую, то есть минуя губернатора и губернское правление, которым Екатерина не очень-то доверяла.  Тогда же - в июне 1767-го - императрице был представлен доклад об экспорте через Архангельск хлебных товаров: Для Высочайшего Ея Императорского Величества известия. Остзейских городов агент Виллебрандт, быв у вице-канцлера, просил его Ея Императорскому Величеству, именем гамбургского магистрата, следующее, всенижайшее их прошение всеподданнейше представить, что в силу Ея Императорского Величества всемилостивейших указов, сделаны такие распоряжения, которые не мало поощряют приготовление пшеницы в здешней Империи дозволением беспошлинного вывоза оной с тем, однако ж, повелением, чтоб со всего из Архангельского города вывозимого хлеба пятая часть там удерживаема была. Что Ея Императорского Величества достохвальное намерение при издании сего всемилостивейшего указа было то, чтоб Ея Величества подданные никакого в хлебе недостатка не претерпевали; но как чаять надобно, что российские области от отпуска пятой части, вывозимой из Архангельского города пшеницы в рассуждении прочего хлебного запасу, тем меньше недостаток почувствуют, что находящийся в помянутом городе пшеничный запас ни в Москву, ни в Петербург никогда не возится, ниже без великого иждивения возим быть не может; расход же сего хлеба как в Архангельском городе, так и в околичностях оного весьма невеликой; а находящиеся в Гамбурге около двадцати семи домов в Россию, а особливо к городу Архангельскому, торгующие купцы, всеконечно поручили бы закупать великое множество сего хлеба, если бы торг сим вывозимым хлебом из Архангельского города, яко удобнейшего для вывозу для вывозу пшеницы в России места, по помянутому высочайшему указу об оставлении там пятой части пшеницы, ограничен не был; что к тому сия оставляемая пятая часть останется на страх гамбургских купцов, ибо хранится оная в деревянных амбарах, кои при случающихся иногда пожарах наибольшей подвержены опасности, а сверх того еще разными приключениями и повредиться может, между тем временем, как оная пшеница там лежать будет, отчего не токмо помянутому в Гамбурге в Россию торгующему купечеству, но и у города Архангельского поселившимся гамбургским пяти знатным купеческим конторам самый великий убыток в ущерб произойдет. И так вышеупомянутый магистрат осмеливается Ея Императорское Величество всенижайше просить, дабы из известной своей щедроты, для приращения взаимного тогу и кораблеплавания, данный в рассуждения пшеницы высочайший указ, в силу которого из всего, из Архангельского города вывозимого хлеба пятая част там оставлена быть имеет, всещедрейше отменить изволила. Помянутой агент примолвил в заключение, что магистрат города Гамбурга, уповая, что Ея Императорское Величество, высочайше снизойдя на всепокорнейшее оного прошение, в рассуждение предъявленных важных доводов, всемилостивейше соизволит оное разрешение теперь пожаловать тем больше, что в течение сих летних месяцев многие из Гамбурга к городу Архангельскому приходят корабли для нагружения и забрания пшеницы. Все вышеозначенное вице-канцлер, приняв на всенижайшее Ея Императорскому Величеству доношение, ответствовал ему, что как город Гамбург имел уже при разных важных случаях многие опыты высочайшей милости и благоволения Ея Императорского Величества к себе, то и продолжительно ожидать оных всегда во всех тех случаях, кои согласно найдутся с пользою и благоденствием Ея Величества подданных. Ознакомившись с докладом, Екатерина Вторая оставила на ней следующую резолюцию: О сем архангелогородский губернатор уже писал, что он прошлого года дозволил вместо пшеницы пятую часть рожью оставить, а чтоб вовсе отменить оставление пятой части, думаю, что подвержено опасности, чтоб прельстясь на барыш в продаже, весь хлеб не продали, и тем тамошним, и без того бесхлебным местам не причинили голоду или недостатка; и пока архангельский губернатор о сем не представит обстоятельнее, до сего учреждения касаться не должно. Таким образом, императрица, предвидя, что в случае отмены резервирования хлеба (точнее, пшеничного зерна и муки) для населения Архангельска, цены на него резко подскочат, не пошла навстречу просьбам купцов. Как гамбургских, так и ранее - русских. А также ходатайствам архангельских властей, подозревать которых в личной материальной заинтересованности (а по-нынешнему - в коррупции) у неё поводов хватало. Неслучайно же именно в те дни Екатерина послала князю Панину записку следующего содержания: Никита Иванович. Бога-для смотрите, не может-ли адмиралтейская коллегия воров своих, у города Архангельского резидующих, сменить, а то во веки пути не будет. P.S. В дополнение к сказанному - фрагмент постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) об очередном снижении цен на продовольственные товары, в том числе и на хлеб. Причём вступившего в силу в 1952 году именно 1 апреля. И это была не шутка, ибо с ценами тогда, как сейчас, не "шутили"...  Предыдущий пост - Биография начальника Соломбальской милиции Следующий пост - Кафе «Париж» |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |