Позавчера я рассказывал, как мы, мальчишки 1960-х, носились на велосипедах по спуску Кузнечевского моста, точнее, по его левой (если смотреть со стороны Соломбалы) пешеходной дорожке. На приведённом ниже снимке она едва видна:

Зато хорошо заметна правая, по которой, как видите, на мост поднимаются соломбальцы. А была сделана эта фотография 20 октября 1956 года — в день, когда по новому мосту открывали трамвайное движение. Для участия в торжественной церемонии, по этому поводу устроенной, как раз как раз и спешили жители соломбальских островов, которые в тот день ещё не раз попадали в объективы фотоаппаратов:

Событие того дня стало для соломбальцев воистину знаменательным - появилось надёжное и не зависящее от капризов погоды, постоянное пассажирское сообщение с центром Архангельска. Ранее же трамвайная сеть была разделена на две половины: два городских маршрута — № 1 или «Центральный» и № 2 или «Южный» — и два соломбальских - № 3 или «Маймаксанский» и № 4 или «Молотовский» (лесозавод № 16-17 на Сульфате носил имя Молотова). А воссоединялась трамвайная сеть изредка — в годы, когда через реку Кузнечиху возводили временный деревянный мост:

Возвращаясь к первому снимку, обращаю внимание на имевшиеся на 20 октября 1956 года недоделки, точнее, на песчаные подушки (слои) - как справа, так и слева от трамвайных путей, которые не успели ещё покрыть булыжником. Однако в этом была вина не мостостроителей, а дорожников. А о том, что этот участок, соединивший мост и улицу Валявкина, первоначально был вымощен булыжником, а не покрыт асфальтом, свидетельствует фотоснимок наводнения 1961 года (заимствован с сайта Старый Архангельск):

В правой части снимка частично виден дом № 16, рядом с которым, вернее, между ним и соседним — 14-м - были проложены трамвайные пути. Этот же, 16-й дом, на фото 1967 года, сделанном со стороны моста:

Как видите, дом стоял как раз напротив спуска и поэтому был злополучным, о чём я ранее уже рассказывал (см. здесь).

Вновь возвращаясь к первому снимку, замечу, что на переднем его плане запечатлены два вагона, поджидавшие, когда закончится торжественная церемония. Надо полагать, что это были трамваи 3-го и 4-го маршрутов. Дело в том, что первые два года после пуска Кузнечевского моста в эксплуатацию вагоны соломбальских маршрутов заходили в город, точнее, в Кузнечиху и, огибая её по кругу (пр. П. Виноградова - ул. Суворова - пр. Петроградский - ул. Госпитальная, ныне Гагарина), возвращались в Соломбалу и далее следовали в Маймаксу и на Сульфат. Таким образом, 1-й, 3-й и 4-й маршруты частично совпадали. Однако так продолжалось недолго - не хватало исправного подвижного состава и поэтому маршруты были укорочены. Их конечной вновь стала остановка «Завод «Красная Кузница». Обо всём этом мне рассказывала мама.

А вот запечатлённые на снимке старые трамвайные вагоны не только помню, но и на них неоднократно ездил. К середине 1960-х они были убраны с городских маршрутов и ходили по соломбальским. И как раз по одному из них — маймаксанскому — я часто ездил, так как в посёлке лесозавода № 13 в 1961-1964 годах жила моя тётя. Конечно, старые вагоны по уровню комфорта уступали новым, но у них было неоспоримое по нашему, мальчишескому мнению, преимущество - только у них окна открывались вверх, там фиксировались и можно было, сидя, высовываться из окна при движении.

Как только вагон подходил к конечной остановке, я не дожидаясь, пока выйдут приехавшие из Маймаксы пассажиры, заскакивал в него и занимал место у открытого окна. И не с пустыми руками, вернее, рукой, так как перед посадкой обычно успевал в киоске за пять копеек купить жареный пирожок с повидлом. Ещё три копейки тратил за проезд. Вагон трогался, разворачиваясь, шёл по кругу, а затем, не спеша, катил по Соломбале. Останавливаясь не только для посадки-высадки пассажиров, но иногда и на разъездах со встречными трамваями. А их на моём пути было четыре — у стадиона «Волна», между площадью Терёхина и улицей Маяковского, у трамвайного парка и не доезжая 13-го лесозавода.

Иногда вагон тормозил и перед въездом на биржу Соломбальского ЛДК, при этом кондуктор предлагал пассажирам закрыть все окна. Таковыми были противопожарные требования - вдруг кто выбросит непогашенный окурок. И не куда-нибудь, а в сторону штабелей сохнувших экспортных досок, стоявших вдоль трамвайных путей. Когда же вагон проезжал биржу, окна снова открывались.

В завершение сегодняшних ностальгических воспоминаний об архангельском трамвае - ещё один (наряду с предыдущим) фотоснимок Семёна Фридлянда 1958 года:

Предыдущий пост - «Огонёк» (№ 1 за 1941-й) - предчувствие войны