С их помощью «простосердечный» яренский воевода надеялся получить губернаторское покровительство.
В 1708-1780 годах почти всю территорию Севера Европейской части России занимала обширная Архангелогородская губерния, простиравшаяся от Кольского полуострова до ныне костромского города Галича включительно. В последний период существования ее возглавлял генерал-поручик Егор Андреевич Головцын, вступивший в должность губернатора в 1763 году.
Первым же лицом одного из уездов - Яренского - в ту пору являлся воевода Алексей Толбузин, имевший флотский чин капитан-лейтенанта. По состоянию на 1771 год в его подчинении находилось 51667 крестьян обоего пола и жители уездного центра, которых, как писал посетивший в том году Яренск академик Иван Лепехин, было «239 купеческих душ».
Само собой разумеется, что воеводе, управлявшему столь многочисленным, по меркам тех лет, населением, приходилось по долгу службы неоднократно письменно обращаться к губернатору.
В своем большинстве им присланные и по сей день хранящиеся в областном архиве документы сухи и малоинтересны, однако среди них имеются два письма, доставленные Головцыну не как обычно - через губернскую канцелярию, а непосредственно в руки, и потому заслуживающие нашего внимания. Но прежде чем ознакомить с их содержанием, в нескольких словах напомню историю воеводского правления на Руси.
Известный историк ХIХ века С. Соловьев, отмечая, что в допетровские времена назначение воеводой было желанным событием - «и честь большая, и корм сытный», приводил для примера запись известного посыльщика: «Ходил к воеводе, нес хлеб да калач в 2 алтына, да мяса говяжьего 26 алтын, да свиную тушу в рубль, да баранью тушу 13 алтын, деньгами 3 рубля, племяннику его рубль, другому племяннику 10 алтын, малым ребятам 2 алтына, денщику 2 алтына...» Эти мирские расходы на воеводу были делом обычным, не возбуждали ропота и жалоб.
Подобное кормление (а это был общепринятый термин) попытался искоренить Иван Грозный, но после его смерти все вернулось на свои места. Об этом правительство не только знало, но и считало это явление в порядке вещей. Даже петровские реформы, в том числе и административная, поделившая Россию на губернии, мало затронула воевод. Разве что изменились названия лиц и уездных учреждений, им подчинявшихся, - вместо подьячих, сидевших в съезжих избах, появились секретари, канцеляристы и подканцеляристы, заполнившие воеводские канцелярии.
Несколько дальше в реформировании пошел губернатор Головцын - он запретил воеводам без его на то разрешения перемещать и увольнять уездных чиновников. Именно это обстоятельство и вынудило воеводу Толбузина, вступившего в конфликт с секретарем воеводской канцелярии Поповым, с целью избавления от последнего побеспокоить своими письмами губернатора. Кто был прав в том конфликте, судить трудно. Не имея задокументированных фактов, точно так же нельзя утверждать, что воевода принимал подношения. Тем не менее можно уверенно сказать следующее: он хорошо был знаком с этой практикой, так как решился «подкормить» самого губернатора.
Рано утром 5 октября 1776 года служивший при воеводской канцелярии капрал Петр Докшин был срочно вызван на дом к Толбузину, который приказал написать прошение об отпуске. Хотя Докшин не собирался покидать Яренск, ему пришлось подчиниться и указать в прошении продиктованную воеводой причину отлучки: «...для исправления своих дел в городе Архангельске». Когда бумажные формальности остались позади, Толбузин на глазах Докшина запечатал два конверта, предназначенные для вручения губернатору, и, подав документы и деньги на дорогу, велел незамедлительно отправляться в Архангельск.
В этот же день воевода, видимо, уверенный в успехе задуманного им плана, приказал своему недругу - секретарю Попову - собирать вещи, следовать за свой счет тем же маршрутом и по прибытии явиться в губернскую канцелярию, где якобы уже решен вопрос о его новом назначении.
Наверное, в это трудно поверить, но капралу Докшину удалось по осеннему бездорожью добраться до Архангельска менее чем за неделю и уже утром 11 октября оказаться на крыльце губернаторского дома. Немало удивленный столь ранним визитом капрала, отказывающегося сдать письма в губернскую канцелярию, Головцын, видя перед собой совершенно измученного после дороги человека, хотя и не сразу, но все же уступил настойчивым просьбам и принял его.
Вскрыв первый конверт, губернатор прочел жалобу Толбузина, просившего «нещадно» наказать Попова за «грубый против воеводы поступок, ослушание и недостойное исправление должности». Во втором письме Головцын обнаружил две 100-рублевые ассигнации и короткую записку, содержавшую такие слова:
"Милостивый Государь! Побудила меня моя необходимость Ваше Высокопревосходительство утруждать покорнейшею моей просьбою. Секретарь команды моей Попов сделал мне нестерпимую обиду, которую из представления моего досмотреть соизволите. И он, секретарь, несмотря на мое начальственное запрещение, по желанию и дерзости своим осмелился отправиться к Вашему Высокопревосходительству, я же, надеясь на человеколюбие и на природное великодушие Высокопревосходительства, как на моего отца, осмеливаюсь всего лишь прибегнуть под Ваше покровительство и ожидаю милостивого защищения...»
Однако об ассигнациях, которые по замыслу воеводы, должны были обеспечить губернаторское покровительство и перевесить возможные контраргументы Попова, упоминание в записке, конечно, отсутствовало. Безусловно, Головцын догадался о предназначении денег, но сделал то, чего никак не мог ожидать яренский воевода, - препроводил ассигнации, записку и жалобу в губернскую канцелярию. Туда же был отправлен и капрал Докшин.
В посланном по тому же адресу распоряжении губернатор, сообщив, что «с оным воеводою никаких расчетов не имел», далее писал: «...будучи посему в немалом изумлении, приказываю допросить капрала, при нем ли сии ассигнации в конверт положены и запечатаны и знал ли, что в оном конверте они были».
12 октября Докшин под присягой показал, что «при запечатывании видел, как воевода положил две ассигнации». Кроме того, заявил, что «Толбузин для осторожности в дороге особливо предупреждал о вложенных деньгах».
Через несколько дней в Архангельск прибыл туда особенно не спешивший Попов. Чиновники губернской канцелярии, знавшие из жалобы о его скором приезде, были весьма удивлены поведением секретаря -- Попов вовсе не собирался чернить воеводу, только поинтересовался, почему без его на то прошения он переведен на службу в губернский центр.
Когда взаимное недоумение рассеялось, пришла очередь оправдываться воеводе. В ответ на письменный запрос он, продолжая утверждать, что Докшин и Попов отправились в Архангельск по собственной воле, лукавил и в отношении денег: «Что же надлежит до того, что я приложил при письме две сторублевые ассигнации, то учинил сие от своего простосердечия, хотел тем просто услужить, не имея никакого умыслу».
Конечно же, губернатор не поверил ни одному слову, но наказывать не стал, так как проступок воеводы по сравнению с тем, что совершали погрязшие в лихоимстве его коллеги, был незначительным. Более того, Головцын распорядился отослать деньги назад, но при этом все же решил досадить яренскому воеводе - вернул на прежнее место ненавистного ему Попова и приказал как раз из тех двухсот рублей выплатить секретарю и капралу жалование за время вынужденных разъездов и компенсировать их дорожные расходы.
Как говорится в архивных документах, губернатор также пристращал Толбузина возможной отставкой, но тем и ограничился, ибо время для смены воевод было еще неподходящим. Дело в том, что начиная с 1775 года в России проводилась задуманная Екатериной II административно-территориальная реформа, в частности, предусматривающая ликвидацию воеводских должностей и упразднение губерний.
До Архангельской губернии очередь дошла в начале 1780 года, и именно тогда практически одновременно своих должностей лишились и губернатор Егор Головцын, и воевода Алексей Толбузин. Тогда же Архангельск стал всего лишь центром одноименной области, вошедшей в состав Вологодского наместничества, Яренску же, наоборот, повезло - хотя и остался без воеводы, но зато получил своего городничего и наконец приобрел официально утвержденный статус города.
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 19.08.2001 г.