В «Правде Севера» уже не раз сообщалось о критической ситуации с лесосплавом — о почти миллионе кубометров древесины, сохнувшей по берегам рек Архангельской области в связи с их обмелением, а также об экстренных просьбах областных властей к Москве о необходимости оказания финансовой помощи попавшим в беду нашим лесозаготовителям. Архивные документы свидетельствуют, что и полвека назад озабоченное проблемами сплава областное руководство беспокоило своими просьбами столицу. Правда, проблемы были тогда совсем иного рода: как не допустить потерь при сплаве и предотвратить вынос аварийной древесины в море? Именно такие задачи стояли перед сплавщиками и областным руководством и в далеком от нас 1948 году.
При внушительных объемах сплава, своенравности полноводных тогда северных рек и недостаточной технической оснащенности сплавщиков потери были неизбежны, поэтому облисполком решил привлечь на добровольной основе к освоению аварийной древесины сторонние организации и население. А чтобы их заинтересовать, весь выловленный ими лес отдать бесплатно.
Логика решения была такова: зачем взимать плату (пусть даже неполную) за спасенный лес, когда все организации государственные? Взимать — значило бы перекладывать деньги из одного государственного кармана в другой, неся при этом издержки на банковские операции по перечислению. Тем более что организации используют лес на нужное дело — строительство жилья хозспособом и обеспечение своих сотрудников дровами. Ими же запасутся и прибрежные жители, что в значительной мере разрешит вопрос снабжения древесным топливом населения области.
Однако эту логику должна была одобрить Москва. Точнее, тот из заместителей председателя правительства СССР, кто курировал лесную промышленность. А им был сам Лаврентий Берия!
Поэтому как раз ему и послал 10 апреля 1948 года председатель Архангельского облисполкома Латунов телеграмму под грифом «Высшая правительственная». В ней говорилось:
«Москва Заместителю Председателя СМ Союза товарищу Берия. В целях недопущения уноса море аварийной древесины реках Северной Двине Вычегде облисполком просит Совет Министров Союза разрешить предприятиям местного подчинения социально культурным коммунальным учреждениям также населению городов Архангельска Молотовска Котласа Сольвычегодска и районных центров расположенных побережью указанных рек вылов аварийной древесины период весеннего ледохода течение 5 дней начала ледохода без оплаты и зачета его фонды доставки тчк кроме того разрешить предприятиям учреждениям организациям населению городов Архангельска Молотовска Онеги произвести сбор аварийной древесины в количестве до 150 тысяч кубометров течение всей навигации 1948 года дельтах Северной Двины Онеги зпт островах берегах Белого моря также без оплаты стоимости собранной древесины тчк Латунов».
Ответная телеграмма пришла на следующий день. В ней, со ссылкой на номер исходящей, извещалось: «Архангельск предисполкома Латунову тчк Совмин разрешает тчк Берия».
Этого было достаточно, чтобы издать соответствующее распоряжение облисполкома, так как никаких дополнительных подтверждений не требовалось. Кстати, данное обращение архангельских властей к Берии было далеко не единственным.
Например, в апреле 1945 года председатель облисполкома Федоров телеграфировал, что пункт постановления Государственного Комитета Обороны «О мероприятиях по улучшению городского хозяйства городов Архангельска и Молотовска», касающийся ремонта трамвайных путей, под угрозой срыва вследствие недопоставки рельсов. Спустя два дня пришла телеграмма следующего содержания:
«Распоряжение Совнаркома СССР N 6545с от 20 апреля 1945 года тчк Обязать Наркомвнешторг (товарища Крутикова) передать Архангельскому облисполкому для ремонта трамвайных путей в городе Архангельске 250 тонн железнодорожных рельс полученных импорта тчк зампредседателя Совнаркома СССР Берия».
Еще через два дня фельдъегерская почта доставила копию подлинника распоряжения, отпечатанную для облисполкома: «Обеспечить получение». Безусловно, исполком стал уверен, что поставка не сорвется — ведь распоряжение подписал сам Берия…
В заключение следует пояснить, что подобный — телеграфный — способ рассмотрения вопросов стал применяться в первые месяцы Великой Отечественной войны, когда обстановка отводила на принятие решений не дни, а часы, и исключала излишнюю переписку. Поэтому областные власти, обращаясь в Москву, были обязаны предельно кратко излагать суть проблемы, сообщать предлагаемые способы и сроки ее решения, приводить основные цифры и данные, объем и характер запрашиваемой помощи. Со своей стороны Москва, в кратчайший срок реагируя на просьбы, требовала неукоснительного и своевременного исполнения своих решений.
Такой метод управления сохранялся и в послевоенные годы, причем с телеграфными просьбами руководители области обращались и к другим заместителям Председателя Совнаркома (с 1946 года — Совет Министров) СССР, имевшим право подписывать правительственные постановления и распоряжения: В. Молотову, А. Микояну, Н. Вознесенскому, А. Косыгину. А в исключительных случаях — к главе правительства И. Сталину, после кончины которого описанный выше способ решения вопросов изредка использовали, но затем разрастающаяся бюрократия подменила его бесчисленными согласованиями, уточнениями, а порой неисполнительностью и просто глухотой к обращениям «с мест».
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 9.08.2006 г.