Начало лета 1799 года выдалось на редкость сухим и жарким. Подвинских жителей, изнемогавших от непривычно знойной погоды, неумолимо тянуло к речной прохладе. В воскресенье, 12 июня, поутру 18-летние Василий Витязев, Фёдор Заборских и 22-летний Тихон Рогозин на лодке последнего переправились на располагавшийся напротив Пермогорского погоста остров Чирской.
Уже не в первый раз отлынивавшие от посещения церковного богослужения, они, купаясь в тёплой двинской воде, безусловно, слышали, как звонят колокола, созывая прихожан, и видели, как стекаются к храму крестьяне...
Здесь необходимо пояснить, что упомянутое воскресенье было первым после Троицы, поэтому в тот день в церквях служили праздничную литургию в честь Всех святых. На следующий же день - в понедельник - начинался Петров пост.
Примерно в полдень, после окончания службы, крестьяне с детьми высыпали из церкви на высокий берег Двины. Кто-то из них сразу пошёл домой, но большинство решило отправиться на гулянье, которое испокон веку проводилось либо на лугу вблизи деревни Дудоровской, либо, когда позволяла погода, на острове Чирском.
Выбор в тот день, конечно, был сделан в пользу Чирского, где отдых взрослых можно было совместить с купанием детворы в безопасно мелких и прогретых солнцем озерках, имевшихся на острове. Кроме того, девицы и крестьянские жёны намеревались заняться там "рванием в пищу употребляемого дикого луку", который оказался бы как нельзя кстати в дни предстоящего поста.
Первым отчалил от берега на лодке 32-летний верхнетоемский крестьянин Григорий Костылев, нанявшийся в то лето заготавливать лес и дрова для пермогорской церкви. Свободный в праздничный день от работы, он повёз на остров "дьяконицу Соломониду Щекину и пономарицу Анну Попову".
Решил отправиться на гулянье со своей молодой женой Аксиньей и 22-летний крестьянин деревни Большая Андрон Шумилов. В отличие от большинства его земляков ему не надо было напрашиваться к кому-либо в лодку - он сам был владельцем пусть и не нового, но зато самого большого и вместительного в волости карбаса, доставшегося ему в наследство от отца.
Андрон, много раз возивший соседей на острова - сначала с отцом, а потом и самостоятельно, подойдя к карбасу, обнаружил там стайку ребятишек, успевших по пути от церкви до деревни Бубновской обогнать хозяина и стремглав спуститься с угора к реке.
Вслед за Андроном в карбас село с десяток человек. Потом ещё столько же, потом ещё... Пора было отчаливать, но постоянно подбегавшие никак не давали это сделать.
Андрон вскоре совсем сбился со счёта и, предчувствуя беду, попытался остановить дальнейшую посадку, заявив вызвавшемуся идти кормщиком Карпу Заборских, что "по малости у карбаса запасу" он никуда не поедет.
Однако старший по возрасту Карп возразил, что, мол, бояться нечего, и, подтрунивая над Андроном, негромко, но так, чтобы тому было слышно, сказал, что прежний хозяин карбаса брал на борт куда как больше народа и не в пример сыну никому и никогда не отказывал.
Задетый за живое Андрон только промолчал, когда в карбас с трудом втиснулось ещё несколько ребятишек. Их родителям, уже невместившимся и потому немного раздосадованным, ничего другого не оставалось делать, как только помочь столкнуть судно с прибрежной мели.
Если бы в тот момент они знали, куда собственными руками толкают своих и соседских детей, если бы представляли, как до конца своих дней будут винить себя за содеянное!
Пока же все были спокойны - Андрон пообещал сделать ещё несколько ходок и переправить всех желающих.
Несмотря на то, что перегруженный карбас шёл крайне медленно, плавание началось благополучно, но когда середина реки была уже позади, босоногие путешественники почувствовали на дне судна воду. Она стремительно прибывала, и не прошло и минуты, как карбас "от ветхости отек, погруз и перевернулся..."
Возможно, присущее каждому из нас воображение позволит мысленно представить, как одновременно оказавшиеся в воде несколько десятков человек отчаянно барахтаются, судорожно скользят пальцами по бортам плывушего вверх дном карбаса, как захлёбывающиеся ребятишки хватаются руками за старших. Однако вряд ли кто из нас способен представить, какие страшные крики и вопли стояли в тот момент над рекой и как отозвались на них плачем и стоном мечущиеся по берегу матери...
Поджидавшие на острове карбас, уже одевшиеся - девицы едут! - Витязев, Заборских и Рогозин, конечно, были свидетелями случившегося. Ни мгновения не мешкая, они бросились на помощь, но первым возле тонущих оказался Григорий Костылев, плывший на лодке чуть впереди карбаса. Он и его спутницы смогли поднять из воды пятерых человек. Подоспевшие с острова успели спасти восьмерых - больше брать было нельзя - их лодка и так уже едва не черпала бортами воду.
Первыми же со стороны деревенского берега до места трагедии добрались 17-летние Андрей Друшков и Ерофей Пономарёв - они втащили в свою маленькую лодчонку двоих человек.
Приплывшие на помощь вслед за парнями подобрали лишь ещё двоих пермогорских мужиков, из последних сил державшихся на поверхности воды. Больше на речной глади никого не было - там вновь воцарились тишина и покой.
Всего было спасено семнадцать человек, среди них пятеро малолетних, три женщины, остальные - мужики. Удалось спасти и хозяина карбаса Андрона Шумилова, но его жена Аксинья утонула.
Едва придя в себя, Андрон сразу же отправился в волостное правление, где заявил о случившемся. При этом, ничего не скрывая, признался, что "сколько собравшихся мужска и женска полу людей было на карбасе, сколько числом и кто именно потонул, он, Шумилов, тонувши с ними и бывши тогда вне ума, показать не знает".
Волостной старшина Алексей Фуфаев, несмотря на то, что горе не обошло и его семью, весь остаток дня занимался опросом свидетелей и родственников утонувших. Выяснив имена садившихся в карбас, но неспасённых, он составил их список и на следующий день отправил его вместе с рапортом о случившемся в Сольвычегодский нижний земский суд.
Из сохранившегося до наших дней списка, содержащего сведения об именах, фамилиях и возрасте жертв катастрофы, мы прежде всего можем узнать данные о числе утонувших: их было пятьдесят пять! Тридцать шесть из них - это дети и подростки. Так, например, уже упомянутый Алексей Фуфаев лишился дочери и двух внучек, а у Андрея Заборских и Григория Анисимова утонуло по две дочери.
Пришло горе и в семьи церковнослужителей: у священника Фёдора Зиновьева не стало сына Семёна, у дьячка Ивана Слоева - дочери Агриппины и сына Николая, у пономаря Андрея Щекина - дочери Екатерины.
Из числа находившихся на карбасе мужиков утонуло только двое: 32-летний Фёдор Суханов и кормщик Заборских. Остальными погибшими были крестьянские жёны и вдовы.
Получив 16 июня рапорт и в тот же день его рассмотрев, Сольвычегодский нижний земский суд направил для расследования происшествия заседателя Дмитрия Егорьевского и уездного лекаря Степана Нечаева. Последнему предстояло осмотреть тела погибших и дать заключение о причине смерти.
18 июня они прибыли в Пермогорье. К этому дню было обнаружено только пятнадцать тел, спустя двое суток - ещё семь. Осмотрев тела, лекарь Нечаев написал в своём рапорте: "На оных боевых, колотых и других подающих причину смерти знаков не обнаружено..."
Тем временем заседатель Егорьевский допрашивал Андрона Шумилова, крестьян, участвовавших в спасении, и совершеннолетних из числа спасённых. Хотя последние и утверждали, что не слышали приведённый выше со слов Адрона его диалог с кормщиком (а это и неудивительно - трудно было что-то услышать во время посадки при многоголосом детском гаме), но никто из них не обвинил Шумилова в злом умысле. Более того, и никто из родителей утонувших ребятишек в порыве безутешного горя не стал сваливать вину на Андрона. Совладав с чувствами, все они во взятых с них заседателем расписках указали, что дети садились в карбас с их разрешения.
Завершив расследование и осмотр найденных на тот срок тел, Егорьевский и Нечаев, взяв с собой Шумилова, отправились 21 июня в Сольвычегодск. Спустя три дня, рассмотрев представленные документы, суд постановил: "Андроника Шумилова учинить от сего дела свободным и оставить по прежнему жилищу".
Снятая с рассмотренного дела копия была отослана в губернскую палату суда и расправы. Палата, признав принятое решение правильным, направила в ответ указ, в котором, в частности, говорилось:
"...Из производства сего дела видно, что к нарочному утоплению мужеска и женска полу, всего 55 человек, никого виновных нет , да и родственники их никого в оном подозрении не объявили, а последовало потопление единственно по самой их неосторожности, то по сему Андроника Шумилова, который в том же несчастии был, где жена и племянница его с протчими потонули, зделать свободным".
Кроме того, в губернское правление было направлено представление, "дабы оное благоволило всем городничим и земским судам подтвердить, дабы имели неослабное наблюдение над перевощиками. Тех перевощиков обязывать подписками, чтобы впредь подобных случаев не последовало..."
Что ж. как говорится, пока гром не грянет, русский мужик не перекрестится...
И надо же было тому случиться, что природа - косвенная участница происшедшей трагедии, словно не желая того, чтобы суть дальнейших событий ограничивалась бы только иносказательным, переносным смыслом приведённой выше пословицы, решила принять участие и в заключительном акте драмы: бесконечный, как казалось, зной неожиданно сменился сильными грозами, гремевшими над Пермогорьем до самого Ильина дня. И почти ежедневно местные жители под раскатами грома покрывали крестными знамениями как самих себя, на мгновение ослеплённых молниями, так и тела своих родственников и соседей, найденные в расположенных ниже по течению Двины волостях и оттуда до последнего привезенные.
Именно так - под грозный аккомпанемент небес для каждого из 55 пермогорцев заканчивалась на погосте там же в светлый праздничный день начавшаяся от церкви летняя прогулка, которая оказалась последней в их до обидного коротком жизненном пути.
Михаил ЛОЩИЛОВ
P.S. Совершенно случайно, знакомясь с автобиографической книгой И.Э. Грабаря "Моя жизнь", я обнаружил в ней репродукцию акварельного рисунка, предварительные наброски которого были сделаны в Пермогорье, где выдающийся художник и исскуствовед останавливался во время путешествия по Северной Двине в августе-сентябре 1902 года.
Нисколько не сомневаясь в том, что желание зарисовать увиденное появилось у Грабаря под впечатлением от знакомства с северной природой, вместе с тем смею предположить, что какое-то необъяснимое и, возможно, неосознанное им самим чувство подсказало чуткому художнику запечатлеть именно те места, где столетием раньше разыгралась описанная выше драма: остров Чирской, гладь Северной Двины, высокий берег, церковь и вокруг неё - упавшие и накренившиеся кресты на заросших могилах жертв давней трагедии.
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 20.11.1997 г.
Список утонувших
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 20.11.1997 г.
Список утонувших
1. Священника Федора Зиновьева сын Семен
2. Дьячка Ивана Слоева сын Николай
3. Его же дочь Агриппина
4. Пономаря Андрея Щекина дочь Екатерина
5. Алексея Фуфаева дочь Евдокия
6. Его же внучка Настасья
7. Вторая внучка Домника
8. Емельяна Павлова сын Феоктист
9. Его же жена Ирина
10. Его же племянница Мария
11. Василия Суханова жена Анна
12. Его же сын Федор
13. Федора жена Аксинья
14. Федора сын (Василию внук) Аким
15. Андрона Шумилова жена Аксинья
16. Его же племянница Евдоки
17. Афанасия Евдокимова сноха Гликерия
18. Варфоломея Опякина сын Василий
19. Дементия Куликова сын Козьма
20. Степана Павлова жена Анна
21. Ивана Суханова жена Мария
22. Григория Анисимова дочь Федора
23. Вторая дочь Екатерина
24. Карп Заборских
25. Игнатия Трифонова сын Иван
26. Вдовы Марфы Трифановых дочь Соломония
27. Симеона Трифанова дочь Настасья
28. Егора Трифанова дочь Феодосия
29. Михея Трифанова дочь Варвара
30. Федота Фуфаева дочь Катерина
31. Андрея Трифанова дочь Пелагея
32. Кирилла Осколкова дочь Дарья
33. Иван Вешнякова жена Мария
34. Его же племянница Харитина
35. Афанасия Пономарева дочь Параскева
36. Фоки Мелетина дочь Анисья
37. Марка Трифанова жена Анна
38. Его дочь Параскева
39. Его же сноха Мавра
40. Ионы Трифанова сноха Ефросинья
41. Его же дочь Устинья
42. Рекрута Ивана Трофимова жена Капилья
43. Никиты Трифанова дочь Мавра
44. Якова Заболотных сноха Мавра
45. Алексея Заболотных сын Василий
46. Якова Заборских дочь Домника
47. Андрея Заборских дочь Анна
48. Вторая дочь Параскева
49. Артомона Лукина дочь Параскева
50. Николая Мокеева сын Иван
51. Аврама Анисимова дочь Настасья
52. Федора Нецветаева жена Дарья
53. Его же сестра Пелагея
54. Семена Потапова жена вдова Устина
55. Якова Копылова жена Фекла