Так начиная с 1874 года стали жить архангелогородцы, до этого по воле одного человека сверявшие свои часы с солнечными
Недавнее упоминание в "Правде Севера" о башенных часах мастера Гельфера, находившихся на колокольне Свято-Троицкого кафедрального собора (С. Яковлев, "Судьба храма", 12.06.2003 г.), побудило меня изложить историю, непосредственно с ними связанную и оставившую след в документах областного архива. Но прежде чем приступить к рассказу, замечу, что эти часы были далеко не первыми в нашем городе.
Чтобы не быть голословным, процитирую свидетельство нидерландского посла Кунраада Фан-Кленка, посетившего Архангельск по пути в Москву в 1675 году. Вернувшись на родину и вспоминая о достопримечательностях города на Двине, он в частности писал:
"Тут стоит башня, на которой находятся часы, показывающие время с немецкими и русскими литерами; для определения времени они урегулированы по русскому способу: русские начинают свой день с восхода солнца, а свою ночь с захода солнца, вследствие этого и часы бьют "час" через час после восхода солнца и столько же через час после захода его".
Известны сведения и об еще одних часах - они погибли во время пожара 1793 года. И лишь спустя почти пять десятилетий - в 1840 году - на соборной колокольне были смонтированы часы петербургского мастера Гельфера, обошедшиеся Архангельску в 11 тысяч рублей ассигнациями.
Однако этой суммой расходы города не ограничились, так как ежегодно требовались средства на завод, обслуживание и ремонт часов. Причем деньги по той поре немалые. И хотя они регулярно выделялись, Архангельск не мог похвастаться точностью хода своих главных часов. Собственно говоря, по этой причине и началась переписка, которая легла в основу данной истории.
21 января 1847 года архангельский гражданский губернатор Викентий Францевич Фрибес сразу же после посещения Соломбалы приказал подвезти себя к колокольне кафедрального собора. Взглянув на городские часы и сверив их со своими, только что точно установленными по соломбальским, он в очередной раз убедился, что архангельские отстают, причем весьма намного - более чем на тридцать минут.
Примерно на столько же отставали и часы, находившиеся в здании губернских присутственных мест, куда Фрибес также специально заехал. Крайне раздраженный, он в тот же день написал в адрес архангельского полицмейстера полковника Александра Шепетковского следующее распоряжение:
"Неоднократно замечено мною, что часы в городе Архангельске идут неровно с Соломбальскими и от этой разницы происходят разные неудобства. Посему предписываю с получением сего подтвердить всем архангельским часовым мастерам, дабы часы, как у них имеющиеся, так и заводимые ими в присутственных местах, шли выверенными с Соломбальскими..."
Объяснить то, почему губернатор Фрибес отдавал предпочтение соломбальским часам, очень легко: правильность их хода по несколько раз в сутки отслеживали служившие при Соломбальском адмиралтействе и управлении порта флотские офицеры, которые для этой цели использовали астрономические приборы.
В заключительной части распоряжения Фрибес возложил всю ответственность за правильный ход городских часов лично на полицмейстера. Однако Шепетовский, незамедлительно известивший часовых мастеров о распоряжении, сам не спешил посетить кафедральный собор. Прежде всего потому, что отлично знал упрямство и несговорчивость того, с кем ему там предстояло общаться. В этой связи спустя неделю он так ответил губернатору: "За заведение и исправление означенных часов сподручнее спрашивать с ключаря собора протоиерея Кирилла Титова, коему за оную работу отпускаются деньги по 108 рублей серебром в год".
Посчитав такой ответ за отговорку, Фрибес приказал: "Полицмейстеру лично объявить ключарю кафедрального собора, чтобы те часы всегда время указывали согласно с Соломбальскими. Наблюдение за сим возложить на непременную обязанность полицмейстера".
Последнему, конечно же, ничего другого не оставалось делать, как только исполнять приказ. Он сразу отправился в собор и, найдя там ключаря, отчитал его, причем в весьма грубых выражениях.
Сильно обидевшийся Титов тут же поспешил напрямую обратиться к губернатору: "Состоящие на соборной колокольне башенные часы с 1840 года и поныне, то есть в продолжении всего времени заведывания моего ими, идут постоянно верно и без остановки даже тогда, когда случаются в них повреждения. Отпускаемые мне 108 рублей - это ничтожнейшая плата за постоянные труды и заботливость. В глазах только посторонних эти деньги могут составлять значительную сумму. Одна только охота заниматься механикою заставляет меня заведывать часами, в противном же случае я не согласился бы содержать их и за 200 рублей..."
Здесь, видимо, стоит заметить, что ключарь, называя упомянутую сумму ничтожнейшей, по крайней мере лукавил - сравнение, например, с размерами месячных окладов столоначальника губернского правления или редактора "Архангельских губернских ведомостей" (соответственно 14 и 17 рублей) вряд ли позволяет считать ее таковой. К тому же нельзя забывать, что это был его дополнительный доход - вдобавок к основному и отнюдь не малому жалованию.
Далее ключарь Титов писал: "Ныне же по невразумительному требованию полицмейстера я буду справлять часы с Соломбальскими по возможности, впрочем, не по моему убеждению, что они верны, а единственно потому, что мне теперь все равно, такое или иное дать городским часам направление..."
Еще раз повторяя мысль о полном своем безразличии, обиженный ключарь добавил, что если "вдруг соломбальские часы пойдут стрелками назад", то он и "городские справит в то же направление". Мол, ведь так приказал поступать полицмейстер Шепетовский, вот пусть он тогда и сам отвечает.
Правда, немного поостыв, Титов приписал: "То, что означенные часы не были справляемы с соломбальскими, якобы вернейшими, то это происходит от того, что Архиерей приказал мне справлять со своими Архиерейскими часами, которые сам он сверяет с солнечными и которые он находит вернейшими соломбальских".
Однако о том, как архиерей (то есть епископ Архангельский и Холмогорский) в короткие зимние и частые на Севере пасмурные дни определяет по солнечным часам точное время, ключарь ничего не сообщил. Впрочем, это можно понять - разве мог он ставить под сомнение указания и действия своего высокого церковного начальника и тем более ослушиваться его. Осознав, что в данном случае никакими приказами, ни ежедневным контролем со стороны полицмейстера дело не поправишь, губернатор Фрибес решил без лишнего шума удалить от заведования часами своенравного ключаря, согласившегося отныне только "по возможности" их сверять. В этой связи вскоре состоялись открытые торги на право обслуживания главных городских часов, в ходе которых наименьшую сумму - 70 рублей (66 - за завод, смазку и ремонт, четыре - за сверку с соломбальскими) - запросил местный мещанин часовой мастер Степан Шутов. Именно с того дня, когда он впервые поднялся на соборную колокольню, Архангельск и стал жить по соломбальскому точному времени.
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 3.07.2003 г.