ПОЛЕТ С ГАГАРИНЫМ, ИЛИ "ДЕЙСТВИЕ СИЛЫ БОЖИЕЙ"
Трагическая, но вовсе не космическая история, случившаяся в Лешуконье в начале XIX века
24 июня (6 июля) 1803 года в деревне Верхнеберезницкой Устьвашской волости отмечался приходской праздник - Рождество Иоанна Крестителя. Его главным событием, как и всегда, должен был стать молебен, проводившийся в местной Ивановской часовне священником Алексеем Гагариным, ежегодно по этому случаю приезжавшим туда из деревни Лешуконской.
Однако на этот раз, несмотря на то, что время уже приближалось к обеду, молебен все еще не начинался. Причиной тому послужило отсутствие священника. Часовенный приказчик Лаврентий Деньгин, ждавший его на берегу Мезени с раннего утра, наконец не выдержал и, решив больше не томить съехавшихся на праздник жителей Устьвашской и соседней Юромской волостей, открыл двери часовни.
Крестьяне, поставив свечи и помолившись в часовне, тут же выходили из нее. Кто-то из них остался на берегу, кто-то пошел домой или в гости. Среди побывавших в часовне сразу же после ее открытия был и верхнеберезницкий староста Анисим Онохин, который впоследствии о событиях того дня говорил следующее:
"В часовне, в коей было немного людей, поставил перед святым образом свечи, вышел через паперть на крыльцо. Потом взглянул с крыльца под гору, показалось, что крыльцо как будто качнулось, почему от такой высоты стало страшно, и потому сошел с крыльца. Немного отойдя, встретил сотского Матвея Савина, несущего в руках две свечи, и говорил, что на праздник собралось много людей и будут они входить в часовню, то не опасна ли она для служения молебна, ибо стоит на самой горе и построена уже давно. Сотский в ответ сказал: "Никакой опасности нет, ибо ежегодно всегда в ней народу много собирается". Савин пошел в часовню, а я по деревне с намерением зайти в дом Ивана Грибанова..."
В тот момент, когда староста и сотский разговаривали между собой, около часовни наконец-то появился поднявшийся в гору священник Гагарин и пономарь Михайлов. Как ожидавшие их, так и уже раходившиеся крестьяне сразу же поспешили за ними на молебен. Однако Анисим Онохин, гонимый от часовни дурным предчувствием, не повернул назад и, как потом оказалось, поступил совершенно правильно.
Не дойдя до дома Грибанова, Онохин услышал, "как позади что-то загремело, подобно упаду строения". Когда он обернулся, то увидел самое страшное: нет, часовня не рассыпалась на месте - она просто исчезла из виду. Позднее чудом спасшиеся рассказали ему, что как только священник Гагарин приступил к молебну, часовня, стоявшая менее чем в двух саженях от края берега, затрещала, накренилась в сторону реки, повалилась на бок и со всеми находившимися в ней людьми полетела вдоль почти отвесного склона горы вниз. И только там, пролетев около пятнадцати метров и ударившись о песок и камни, рассыпалась...
Где-то здесь, на самом краю берега, стояла Ивановская часовня
Березник Лешуконского района,
Когда Онохин подбежал к краю берега, внизу перед ним открылась ужасающая картина: не один десяток придавленных бревнами человеческих тел, окровавленные обрывки одежды вперемешку с древесной трухой. Рядом с этим месивом лежали и сидели сумевшиеся самостоятельно выбраться из-под обломков легко трамвированные или почти не пострадавшие, с трудом пытавшиеся осмыслить происшедшее с ними и пребывавшие в состоянии шока.
Не медля ни мгновения, староста "сбежал под гору и настоятельно побуждал неповрежденных людей и сам прилагал старание вытаскивать из-под лесу придавленных". Вскоре к нему присоединились туда же подоспевшие березничане и гости деревни. С их помощью из-под обломков часовни были извлечены 22 покалеченных и 10 погибших.
Среди последних не оказалось ни священнослужителей, ни часовенного приказчика - они были найдены хотя и в бессознательном состоянии, но практически не пострадавшими. Зато не повезло недавнему собеседнику Онохина - сотскому Савину - он погиб от той опасности, возможность которой только что отрицал.
Утром следующего дня Онохин и гостивший в Верхнеберезницкой крестьянин деревни Лешуконской Ипполит Задорин, он же пятисотский Устьвашской волости, отправились для доклада о случившемся в уездный город Мезень. Обратно же вернулись не одни - с ними прибыли чиновники уездного нижнего суда дворянский заседатель Бартрам и сельский заседатель Стрюков. Их сопровождал уездный лекарь Агапиев, направленный как для оказания помощи пострадавшим, так и для экспертизы тел погибших.
Число же последних тем временем увеличилось - не приходя в сознание, скончались еще трое крестьян, один устьвашский и двое юромских. Что же касается раненых, то лекарь констатировал, "что хотя 16 и будут калеками, но к общему выздоровлению надежны, а остальные остаются сумнительными".