Об архангельских купцах Макаровых - владельцах городских и соломбальских бань, чугунолитейной и механической мастерских, речных судов, лесозавода - местными краеведами написано уже немало. Однако все публикации посвящены предпринимательской деятельности представителей династии, основателем которой был Парфентий Макаров. Другие же стороны их жизни в краеведческой литературе практически не затронуты. Частично заполняя этот пробел, расскажу две истории, действующими лицами которых были сын и внук главы семейства.

18 февраля 1875 года дежурный помощник пристава 3-й (Соломбальской) полицейской части Архангельска Владимир Дубровский составил протокол, где говорилось: "Сего числа, явясь в управление части, матрос флотской роты Андрей Подойницын заявил: в 6 часов вечера шел он Первому проспекту и против Саженой улицы встретил собаку черной масти, которая бросилась к нему на грудь и сшибла с ног, затем ухватилась за полу шинели и разорвала ее в нескольких местах. При нападении он получил сильный испуг, от которого чувствует себя больным и после освидетельствования вызванным в управление части врачом Сериковым отправлен на излечение в лазарет. По показаниям Алексея Корякина, шедшего впереди Подойницына, собака принадлежит живущему на этом же проспекте Ефиму Парфентьеву Макарову..."

Здесь следует пояснить, что упомянутый проспект, попеременно носивший разные названия - Первый, Мартыновский, Преображенский, - это нынешняя улица Терехина, недалеко от конца которой стоял дом Ефима Макарова. По нему и носился, подобно собаке Баскервилей наводя ужас на соседей и прихожан кладбищенской церкви, его огромный черного окраса зверь. Поэтому жалобы поступали и раньше, но полиция предпочитала не ссориться с состоятельным соломбальцем. Но на этот раз он все же был приглашен в полицейскую часть.

Там уже был ротный командир Подойницына - капитан Воеводский, которому Ефим Макаров пообещал возместить стоимость порванной шинели. И при этом оставил расписку: "Принадлежащую мне собаку я обязуюсь держать на привязи при доме или иметь ее в наморднике".

Однако свое слово не сдержал - после недельного перерыва пес вновь был замечен на проспекте и соседних улицах. Потому нового нападения ждать долго не пришлось - уже 26-го числа того же месяца был составлен новый протокол: "В 8 часов вечера состоящий по резервному флоту подпоручик Михаил Клопотов словесно заявил, что на него, шедшего по Бурдуковой улице, сзади наскочила собака, принадлежащая Ефиму Макарову, так что он упал. Собака, разодрав на нем брюки, полностью оторвала правую штанину. Прохожие смогли палками отогнать ее, тащившую Клопотова за левую штанину по снегу..."

Пострадавший тут же был отправлен в военный госпиталь, а утром следующего дня Макарова вновь пригласили в полицейскую часть, где его пожурил Александр Дмитриев - другой помощник пристава. Как результат - появление новой расписки аналогичного содержания.

Судя по хранящемуся в областном архиве журналу происшествий 3-й полицейской части за 1876 год, точнее, по отсутствию в нем новых жалоб на Макарова, можно полагать, что на этот раз он все же выполнил обещание. Впрочем, отставному подпоручику Клопотову от этого легче не стало. Скорее, наоборот - так и не оправившись, он в мае того же года скончался на госпитальной койке. Когда же его тело как раз мимо дома Макарова несли на соломбальское кладбище, из-за забора похоронную процессию наверняка облаяла виновница его преждевременной смерти - местная "собака Баскервилей".

В другом архивном деле соломбальской полиции упоминается Яков Ефимович Макаров, который проживал в собственном доме, построенном на берегу Кузнечихи рядом с принадлежавшим ему лесозаводом. Однако в отличие от отца он фигурирует в нем как лицо, хотя и условно, но все же пострадавшее.

1 ноября 1912 года почтальон вручил ему конверт с надписью "Лично в руки", в котором оказалось анонимное письмо такого содержания:

"Милостивый государь.

Так как Вы богаты, то ввиду этого "Союз Семи" предлагает Вам пожертвовать на доброе дело 700 рублей. Деньги эти Вы доставите на следующее место: следуя кругом вдоль ограды Народного дома в Соломбале, на углу Вы увидите надпись на ограде "Т304785", под этой надписью положите их, закрыв снегом от глаз публики, где они и должны быть к 5 часам вечера 3 ноября.

Если предложение сие не будет в точности исполнено Вами к означенному сроку, то Вы мерами "Союза Семи" будете убиты.

Доставив на указанное место деньги, не вздумайте сообщать полиции или кому бы то ни было, ибо тогда месть Союза будет УЖАСНА!... Члены ее не остановятся ни перед чем, так как нарушивших клятву Союз казнит смертью.

Предлагаем: будьте благоразумны, ибо 700 рублей при Вашем миллионном состоянии ничтожны, а дело более серьезное, чем Вы думаете, так как Союз имеет члена в числе лиц, близко окружающих Вашу особу, который за неисполнение Вами сего предложения имеет возможность отравить Вас немедленно по решению Союза".

Яков Ефимович не был тем человеком, который бы испугался подобных угроз, и поэтому сразу же обратился в полицию. Тем не менее 3-го ноября около пяти часов вечера пришел в указанное место и оставил сверток. Но в нем вместо денег находилась предназначавшаяся шантажисту записка: