В этом на своем опыте убедился архангельский купец
Несомненно, купец Альберт Юльевич Сурков (Albert Surkow) известен прежде всего тем, что основал в Архангельске лесопильный завод (впоследствии ЛДК им. Ленина, ныне - ОАО "Лесозавод № 3"). Но его предпринимательская деятельность одним лесопилением не ограничивалась, так как он одновременно занимался и винокурением, и пивоварением. А также торговлей водкой, вином и пивом. И не случайно: ибо этот товар во все времена был ходовым и приносил несравнимую с деревообработкой прибыль.
Однако зимой 1877-1878 годов выручка от продажи пива резко сократилась. Но вовсе не потому, что архангелогородцы и жители ближних селений охладели к этому напитку. Нет, они перестали пить по другой причине - прошел слух, что сурковское пиво отравлено! И слух этот был небезосновательным, так как при открытии некоторых бочек распространявшийся из них запах распугивал посетителей пивных заведений. Те же, кто всё-таки в них оставались и осмеливались вкусить содержимое бочек, вскоре хватались за животы и бежали, как тогда говорили, "до ветру".
19 марта 1878 года к встревоженному купцу пришел проживавший в Архангельске мещанин города Вильно (ныне Вильнюса) Лейзер Левин и сказал, что готов объяснить, почему у пива дурной запах. Но за эту услугу попросил 200 рублей. Сурков прогнал шантажиста и обратился в полицию.
Задержанный Левин поначалу уверял, что ничего не знает - мол, "я просто пошутил". Однако, когда городовой поднес к носу куда как весомый, чем уговоры, "аргумент", Левин сообщил: "Порчу ищите в хмелю!".
В тот же день полицейские чины осмотрели находившийся при пивзаводе склад хмеля. И на некоторых восьмипудовых мешках обнаружили отверстия. Вскрыв парусиновую мешковину, проверяющие нашли следы темно-коричневого порошка.
Судебно-химическое исследование установило, что "оный порошок есть вещество, именуемое вонючей камедь-смолой, обладающей слабительным действием". Естественно, сразу возник вопрос: кто и зачем мог ее подсыпать?
За ответом, понятно, опять обратились к Левину, который показал следующее: "Порчу совершил бывший мастер пивного завода Август Шютце. Он, приглашенный из Пруссии в 1877 году, очень обиделся на своего хозяина Альберта Суркова за то, что тот отказался повысить жалованье. Хотя, приглашая на работу, обещал спустя год сделать это обязательно. Еще больше раздосадовал пивовара тот факт, что слово не сдержал не какой-нибудь русский купец-самодур, а тоже немец, в недавнем прошлом прусский подданный. Не мог не обидеться Шютце и из-за того, что сваренное им пиво пользовалось спросом! Причём таким, что за год доход от его продажи вырос почти в полтора раза! Вот примерно на такое же повышение он и рассчитывал, но не получил ни копейки. Поэтому и решил отомстить Суркову: где-то достал камедь и подсыпал. Бутылки с нею он мне сам показывал..."
Когда Левина спросили, почему он сразу не известил Суркова или полицию, он заюлил: "Думал, что это пустые угрозы, что он не решится. Но потом, узнав про слух, я сразу поспешил к Альберту Юльевичу, но он, к сожалению, меня неправильно понял..."
Казалось бы, чтобы выяснить правду, оставалось только допросить прусского пивовара. Но не тут-то было! Август Шютце (August Schutze) еще в январе покинул Архангельск и обосновался в Вологде. Поэтому началась переписка с тамошними полицейскими властями.
Из нее стало известно, что Шютце решительно отверг обвинение, заявив, что как потомственный пивовар, дорожащий своим званием, "не способен на подобное!". При этом не отрицал, что поссорился с Сурковым "из-за жалованья" и делился своими обидами с Левиным.
В этой связи у следствия появилось две основных версии:
Первая - порчу хмеля все же совершил (пусть и отвергающий свою вину) Шютце.
Вторая - порошок подсыпал Левин, узнавший об обидах пивовара, его скором отъезде, и решивший именно на него свалить вину и с помощью шантажа получить с купца деньги. В пользу такого вывода свидетельствовала судимость Левина за финансовые махинации, за что, собственно говоря, он и был выслан в Архангельск.
Впрочем, никто не отрицал и возможность других версий, так как выяснилось, что склад совершенно не охранялся и в него мог зайти любой злоумышленник и подсыпать в хмель что угодно, даже - яд.
10 января 1879 года губернская палата уголовного и гражданского суда рассмотрела дело, названное молвой "хмельным", и в связи с отсутствием убедительных улик постановила: "Августа Шютце, 49 лет, и Лейзера Левина, 35 лет, оставить в подозрении". Это означало, что они, до появления каких-либо их уличающих доказательств, признаются невиновными.
Таким образом, единственным понесшим в хмельном деле потери - как моральные, так и материальные - оказался купец Альберт Сурков. Ему, чтобы убедить, что испорченное пиво больше не поступит в продажу, и тем самым вернуть покупателей, пришлось публично уничтожить, точнее, сжечь весь прежний запас хмеля. А это принесло убыток на сумму в 560 рублей, что не идёт ни в какое сравнение с несколькими десятками рублей, которые могли бы быть предусмотрительно истрачены на охрану склада и повышение жалованья пивовару. Что ж, не зря говорится, что скупой платит дважды.
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 6.09.2006 г.