Их было сорок четыре - по числу номеров первого в Архангельске сатирического журнала, которые успела выпустить его редакция
Об архангельском периоде жизни и творчества Максима Леонова - поэта-самоучки, журналиста, фактического редактора газет "Северное утро" и "Северный день", к тому же отца известного советского писателя Леонида Леонова - в последние годы, казалось бы, уже сказано достаточно полно. Однако дальнейшее изучение истории дореволюционной архангельской прессы позволило установить еще один факт его биографии: причастность к появлению на свет единственного в ту пору местного сатирического издания - журнала "Северное жало". Причем причастность самую непосредственную, ибо Леонов опять же фактически был редактором издания, хотя официально (точнее, номинально) на данной должности числился его друг - Александр Петрович Андреев.
В этой связи, наверное, следует пояснить, чем было вызвано подобное, лишь кажущееся "двоевластие". Оно предопределялось условиями, в которых существовала пресса тех лет, и было защитной реакцией на усилия властей приструнить печать. Эти усилия нередко заканчивались хотя и недлительными, но все же арестами редакторов. И вот, чтобы в их отсутствие газеты и журналы продолжали выходить, на должность номинального редактора приглашался человек, согласный время от времени попадать за решетку. Фактический же руководитель редакции оставался в тени и поэтому - на свободе.
Именно такая практика применялась в газете "Северное утро", и ее же решил использовать Максим Леонов, приступив в январе 1916 года к изданию "Северного жала". Предвидя, что острые публикации журнала вызовут гнев властей и соответствующие санкции, он пригласил официально возглавить редакцию Александра Андреева.
Наверняка "Северное жало" не стало бы популярным у архангелогородцев, если бы в состав редакции не вошел еще один друг Леонова - Филипп Степанович Шкулев, приехавший из Москвы в ноябре 1915 года. Он был известен не только как автор слов песни "Мы кузнецы" ("Мы кузнецы, и дух наш молод..."), но и как сотрудник и автор столичных сатирических изданий 1905-1913 годов.
Поэтому неудивительно, что архангельский еженедельный журнал стал достойным продолжателем их традиций и, не оглядываясь на власть и капитал имущих, публиковал едкие и колкие стихотворения, рассказы, куплеты, карикатуры и афоризмы. Причем не боялся критиковать высокопоставленных лиц - как столичных, так и местных. Вот, например, какие стихотворные строки были посвящены депутатам Государственной и городской Думы:
Об архангельском периоде жизни и творчества Максима Леонова - поэта-самоучки, журналиста, фактического редактора газет "Северное утро" и "Северный день", к тому же отца известного советского писателя Леонида Леонова - в последние годы, казалось бы, уже сказано достаточно полно. Однако дальнейшее изучение истории дореволюционной архангельской прессы позволило установить еще один факт его биографии: причастность к появлению на свет единственного в ту пору местного сатирического издания - журнала "Северное жало". Причем причастность самую непосредственную, ибо Леонов опять же фактически был редактором издания, хотя официально (точнее, номинально) на данной должности числился его друг - Александр Петрович Андреев.
В этой связи, наверное, следует пояснить, чем было вызвано подобное, лишь кажущееся "двоевластие". Оно предопределялось условиями, в которых существовала пресса тех лет, и было защитной реакцией на усилия властей приструнить печать. Эти усилия нередко заканчивались хотя и недлительными, но все же арестами редакторов. И вот, чтобы в их отсутствие газеты и журналы продолжали выходить, на должность номинального редактора приглашался человек, согласный время от времени попадать за решетку. Фактический же руководитель редакции оставался в тени и поэтому - на свободе.
Именно такая практика применялась в газете "Северное утро", и ее же решил использовать Максим Леонов, приступив в январе 1916 года к изданию "Северного жала". Предвидя, что острые публикации журнала вызовут гнев властей и соответствующие санкции, он пригласил официально возглавить редакцию Александра Андреева.
Наверняка "Северное жало" не стало бы популярным у архангелогородцев, если бы в состав редакции не вошел еще один друг Леонова - Филипп Степанович Шкулев, приехавший из Москвы в ноябре 1915 года. Он был известен не только как автор слов песни "Мы кузнецы" ("Мы кузнецы, и дух наш молод..."), но и как сотрудник и автор столичных сатирических изданий 1905-1913 годов.
Поэтому неудивительно, что архангельский еженедельный журнал стал достойным продолжателем их традиций и, не оглядываясь на власть и капитал имущих, публиковал едкие и колкие стихотворения, рассказы, куплеты, карикатуры и афоризмы. Причем не боялся критиковать высокопоставленных лиц - как столичных, так и местных. Вот, например, какие стихотворные строки были посвящены депутатам Государственной и городской Думы:
"Как у думских у ворот Собирается народ
Густо!
Говоря в простоте,
Что в его животе
Пусто! Думцы вежливо в ответ: -
Мы живем много лет
Сыто!
Так к чему меж собой
Поднимаете вой
Вы-то?"
Густо!
Говоря в простоте,
Что в его животе
Пусто! Думцы вежливо в ответ: -
Мы живем много лет
Сыто!
Так к чему меж собой
Поднимаете вой
Вы-то?"
Автором приведенных строк был Ф.Шкулев, подписавшийся псевдонимом "Дядя Фиша". Этот же псевдоним стоял под частушечным куплетом, адресованным архангельскому голове:
"Голова бывает в Думе,
Раз я видел даже две...
Но ни разу не заметил
Только думу в голове..."
Раз я видел даже две...
Но ни разу не заметил
Только думу в голове..."
Не ограничиваясь подобными уколами, журнал описывал реалии повседневной жизни:
"У нас мародерия процветает во всей красе: что ни торгаш, то мародер. Раньше, во времена Минина, они кричали: "Жен и матерей заложим во благо родины!" А теперь нам приходится закладывать последние брюки, только бы заткнуть ненасытную пасть торгашей-мародеров. Это хамово отродье на обывателя ополчилось вовсю и дерет с него по семь шкур. Грабят все: и крупные торгаши-миллионеры, и мелочные лавочники. И не упускают каждую минуту: утром папиросы стоили 37 коп. пачка, через час дерут 50, утром сахар стоил 90 коп. фунт, вечером отдай 1 руб. 30 коп. А что касается одеждников и мануфактурщиков, то эти совсем превратились в грабителей..."
Объяснить столь неприязненное отношение журнала (да и не только его) к торгующему сословию и особенно к купцам не составляет особого труда. С началом Первой мировой войны дотоле казавшаяся устойчивой рыночная экономика России затрещала глазах, один за другим из свободной продажи исчезали основные продукты питания, которые стало возможно достать лишь по знакомству - из-под прилавка. К тому же появились длинные многочасовые очереди, или, как тогда говорили, хвосты. В этой связи резко изменилось поведение торгующих: если совсем недавно они были предельно вежливы ("Чего изволите-с? Не угодно ли...."), то почувствовав себя обладателями дефицита, часто просто-напросто хамили. Не помогло и введение карточек, так как неестественное сочетание элементов государственного распределения и нормирования с повсеместной частной торговлей лишь способствовало росту махинаций и злоупотреблений среди тех, через чьи руки проходили крупные партии товаров.
Именно поэтому, выражая мнение подавляющего большинства горожан, редакция поместила на обложке 10-го номера журнала стихотворение Шкулева "Православные грабители":
"Вот они - герои тыльные,
Русь, достойные внимания.
Вот она, мошною сильная
Мародерная компания!
И смиренные и кроткие,
Лица, маслицем покрытые,
После дел они с охоткою
Поговели, попостилися.
Оделяли голь на паперти
И грошами, и алтынами,
А в лабазах драли с бедного
И рублями, и полтинами...
Вот они - сыны отечества,
Патриоты, попечители,
Именитое купечество,
Православные грабители!"
Русь, достойные внимания.
Вот она, мошною сильная
Мародерная компания!
И смиренные и кроткие,
Лица, маслицем покрытые,
После дел они с охоткою
Поговели, попостилися.
Оделяли голь на паперти
И грошами, и алтынами,
А в лабазах драли с бедного
И рублями, и полтинами...
Вот они - сыны отечества,
Патриоты, попечители,
Именитое купечество,
Православные грабители!"
Упоминание слова "патриоты", конечно, было преднамеренным и носило язвительный оттенок. Дело в том, что многие представители купечества (да и высокопоставленного чиновничества) как раз не могли похвастаться патриотизмом. В то время, когда призванные крестьяне и рабочие безропотно шли на фронт, имущие архангелогородцы, дабы не оказаться на войне, устраивали себя и своих родственников на должности в порт, на речной и морской транспорт, железную дорогу, то есть туда, где на служащих и рабочих накладывалась "бронь". Обладавших немалыми капиталами не смущали ни низкие оклады рабочих, ни тяжелые условия труда - ведь главное там числиться, а на работу вместо себя можно кого- нибудь нанять.
Справедливости ради надо сказать, что данный способ избежать призыва на войну не был сугубо архангельским изобретением, а широко практиковался по всей стране. Тем не менее журнал "Северное жало" не мог пройти мимо имевших место в Архангельске случаев и в этой связи опубликовал адресованное купцу Фантину Макарову следующее обращение:
"Фантин Васильевич! Маленькие представители сатиры пасуют перед Вашим бесподобным сатирическим толкованием русского патриотизма. Нужно быть большим комиком, чтобы от своих домов и не считаясь со своим высоким положением в обществе, за 80 рублей в месяц пойти в батрачество в управление работ порта. Не угодно ли Вам, как специалисту-практику, ныне же принять на себя труды по составлению лекции о купеческом патриотизме?"
Думаю, нетрудно догадаться, какой была реакция на публикации журнала и как относились к нему власти предержащие. Конечно, предъявлялись судебные иски, применялись и административные меры - аресты редактора. Как раз в связи с очередным задержанием Андреева, видимо, крайне возмущенный Максим Леонов написал и поместил в журнале стихотворение "У наших врагов", в котором будто бы говорилось о положении во враждебной Германии:
Задушена свобода,
Задушена печать.
Забитому народу
Приказано молчать.
Не пусты казематы,
И тюрьмы все полны.
Сидят, тоской объяты,
В них лучшие сыны.
Расстреляны герои,
Повешены борцы,
И властвуют повсюду
Шпики и подлецы !
Задушена печать.
Забитому народу
Приказано молчать.
Не пусты казематы,
И тюрьмы все полны.
Сидят, тоской объяты,
В них лучшие сыны.
Расстреляны герои,
Повешены борцы,
И властвуют повсюду
Шпики и подлецы !
Остается только удивляться, почему цензор Всеволожский сразу не сообразил, о какой стране шла речь. Когда же все-таки последовал приказ арестовать тираж, то выяснилось, что большая его часть уже разошлась. Этот факт лишь упрочил намерение властей закрыть журнал. Прознав о скором конце "Северного жала", недоброжелатели из других архангельских изданий заранее злорадствовали. Отвечая одному из них, Филипп Шкулев писал:
О правде, друг, не говори,
Ври!
Сильных мира не марай,
Знай!
Чтобы быть у них в чести,
Льсти!
Забраться хочешь коли ввысь,
Гнись!
И будешь все иметь тогда,
Да!
Ври!
Сильных мира не марай,
Знай!
Чтобы быть у них в чести,
Льсти!
Забраться хочешь коли ввысь,
Гнись!
И будешь все иметь тогда,
Да!
Презрительно советуя коллеге по перу поступать так, как никогда сам не делал, автор процитированных строк, безусловно, догадывался, что они могут стать последними опубликованными в журнале. Неизвестным было другое: каким образом власти остановят выпуск "Северного жала". А они выбрали изощренный способ - прямо из тюрьмы призвали Александра Андреева в армию. Расчет был прост: по законам военного времени в связи с выбытием редактора вплоть до перерегистрации выход издания прекращался. Поэтому 25 ноября 1916 года свет увидел последний, 44-й номер журнала.
Правда, это обстоятельство не смутило Леонова и Шкулева. Они вскоре начали выпускать "Занозу" - еще одно издание с тем же подзаголовком: "Журнал смеха и сатиры". Но недолго, так как через три месяца Филипп Степанович Шкулев покинул наш город. А возвратился он в Москву в связи с Февральской революцией, на приближение которой, возможно, того не ведая, и работали редакция и авторы первого в истории Архангельска сатирического журнала.
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 27.11.2003 г.
Правда, это обстоятельство не смутило Леонова и Шкулева. Они вскоре начали выпускать "Занозу" - еще одно издание с тем же подзаголовком: "Журнал смеха и сатиры". Но недолго, так как через три месяца Филипп Степанович Шкулев покинул наш город. А возвратился он в Москву в связи с Февральской революцией, на приближение которой, возможно, того не ведая, и работали редакция и авторы первого в истории Архангельска сатирического журнала.
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 27.11.2003 г.