Таковым был признан труд тех, о ком предпочли умолчать.

В последних числах ноября 2007 года исполнилось 110 лет со дня открытия движения по 595-верстной железной дороге, связавшей через леса и болотные топи Архангельск с Вологдой. Строительство этой магистрали, начатое в июле 1894 года, велось «Обществом Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги», правление которого возглавлял Савва Иванович Мамонтов. Поэтому именно он был среди чествуемых 17(29) ноября 1897 года на перроне левобережного городского вокзала, куда на церемонию открытия прибыли губернатор Энгельгардт, епископ Иоанникий, другие высокопоставленные особы.

Вторая - гастрономическая - часть торжественного мероприятия прошла в здании вокзала станции Исакогорка, где для перечисленных лиц устроили банкет. Первый тост - «за здравие Державного Хозяина Земли Русской» - произнес губернатор. Затем собравшиеся выпили и закусили за здоровье министра финансов Сергея Витте, Саввы Мамонтова, членов правления общества.

Диссонансом высокопарным речам прозвучало выступление главного инженера строительства Семена Чоколова. Нет, он, конечно, не прочел запрещенные цензурой строки из стихотворения Н. Некрасова «Железная дорога»:

                                        «Прямо дороженька: насыпи узкие, 
                                          Столбики, рельсы, мосты.
                                          А по бокам-то все косточки русские...
                                          Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?..»

Ибо задавать такой вопрос подвыпившей сановной публике было опасно. Тем не менее Чоколов все же косвенно помянул тех, кому принадлежали «косточки»: «Скорым окончанием работ мы обязаны главным образом трудолюбию и выносливости русского рабочего. Работать приходилось и в холод, и в зной, на комарах, по пояс то в снегу, то в болоте, нередко увеличивая количество рабочих часов до 24 в сутки...»

Однако назвать тех, кто трудился почти сутками, он не решился. Как не решилась хотя бы упомянуть о них единственная в ту пору местная газета - «Архангельские губернские ведомости». Поэтому сведения о них можно найти лишь в областном архиве.

Одним из обнаруженных в нем документов является дело под названием «Об отправке арестантов на работы по устройству Вологодско-Архангельской линии». В нем имеется письмо, посланное 13 ноября 1894 года губернатору начальником 3-го участка строительства (станция Плесецкая-Архангельск). В письме, в частности, говорится:

«Ввиду крайне слабой населенности Архангельской губернии и значительного спроса на чернорабочих местными лесопильными заведениями управление 3-го участка поставлено в крайне затруднительное положение недостаточным количеством рабочих. Для устранения возможной задержки в производстве работ имею честь ходатайствовать об отпуске на стройку арестантов Исправительного Отделения на первых порах хотя бы в количестве 400 человек».

Энгельгардт не возражал, но, чтобы отправить заключенных, требовалось согласие Главного тюремного управления (ГТУ). Соответствующий запрос был сделан по телеграфу. В ответной шифротелеграмме замначальника ГТУ Бахтеяров ообщил:«Препятствий нет».

22 ноября начальник 3-го участка Александров и вице-губернатор Извеков подписали следующее соглашение:

«1. Строительство согласно брать арестантов в каком будет возможно количестве с оплатой 20 копеек в день каждому. Обязуется выстроить на местах работ бараки, снабдив их железными печками.
2. Надзор за арестантами в отношении побегов, соблюдения должной дисциплины должен быть со стороны тюремной стражи, то есть надзирателей, которым сверх штатного жалованья строительство обязуется платить по 40 копеек в день.
Увеличение же платы надзирателям будет зависеть от того, насколько они своими распоряжениями, энергией и побуждениями арестантов к выполнению норм выработки полезны будут.
3. Одежда арестантов казенная, за исключением валенок, которыми строительство снабдит за свой счет. Продовольствие арестанты должны иметь от Исправительного Отделения».

В тот же день на стройку отправили первую, числом в сто человек, команду подневольных. Через неделю - вторую, затем - третью. Всего для начала четыре сотни.

14 декабря начальник исправительного отделения (тюрьмы) Орлов уведомил губернатора, что за три недели интенсивной работы одежда и обувь заключенных пришли в негодность. К тому же валенок и рукавиц на всех не хватило. Сообщив далее, что «вследствие изношенности одежды, негодности и отсутствия валенок имеются случаи обморожения», Орлов попросил Энгельгардта сократить сроки носки одежды и обуви. Губернатор, пояснив, что изменить инструкцию не может, предложил обратиться в ГТУ. Пришлось начинать переписку, причем длительную, - разрешение выдать обмундирование ранее установленного срока пришло лишь через два месяца.

Тем временем началась «естественная убыль». Этим термином в служебных отчетах называли тот печальный финал, которым заканчивалось пребывание на стройке заключенных: люди, работавшие на прорубке просек, забивке ручными бабами свай в мерзлый грунт, ночью коченели в наспех сколоченных, продуваемых ветрами дощатых бараках. А утром в непросохшей и рваной одежде вновь шли на работу. И при этом питались сухим пайком.

Что же касается тех, кто выдержал испытания, то необходимо сказать: их обманули. Из обещанных 20 копеек в день удерживали половину. Остальные же деньги, как говорится в тех же отчетах, «уплачены им через надзирателей». Эта формулировка дает повод усомниться, что вторая половина доходила до арестантов.

Здесь уместно заметить, что вольнонаемные рабочие получали не менее 50 копеек в день. Таким образом, никакого стимула у подневольных не было. Не помогали «энергия и побуждения» (то есть словесные угрозы и плетки) надзирателей. Поэтому нормы выработки хронически не выполнялись, что дало основания начальнику 3-го участка сделать вывод: «Производительность арестантского труда составляет лишь 80% вольного, и хотя в настоящее время работа арестантов менее выгодна, но желательна и полезна».

К сожалению, установить общую численность тех, чья работа на строительстве в 1894-1897 годах Вологодско-Архангельской дороги была «желательна и полезна», крайне трудно. Ибо в областном архиве есть данные лишь по 3-му участку, да и то не за все месяцы. Тем не менее они все же позволили узнать, что в феврале 1895 года на участке работали 3945 заключенных, в мае и июне того же года соответственно 620 и 1735, в апреле и августе 1896-го - 1787 и 977, в августе 1897-го - 1363.

Разница в цифрах объясняется, во-первых, сезонным характером работ. Во-вторых, временной переброской заключенных на 2-й (олонецкий) и 1-й (вологодский) участки и, наоборот, присылкой тамошних арестантов. В-третьих, окончанием сроков заключения и, конечно, высокой смертностью.

Определить же суммарную по всей дороге «естественную убыль» невозможно. Как по причине отрывочных сведений по 3-му участку, так и из-за отсутствия данных о вологодских и олонецких заключенных. Однако понятно, что цифра была внушительной. Видимо, как раз поэтому о подневольных строителях дороги приказали молчать.

О тех, кому принадлежали "косточки русские", необходимо вспоминать хотя бы сейчас . Например, при следовании по перегону Брусеница - Тундра, почти на всем протяжении проложенному по топким болотам. Там нашли вечный покой те, чей предсмертный облик нарисовал поэт:

                                        «Губы бескровные, веки опавшие, 
                                         Язвы на тощих руках,
                                         Вечно в воде по колено стоявшие 
                                         Ноги опухли; колтун в волосах...»

 

В заключение остается привести еще пару строк из того же стихотворения:

                                       «Вынес достаточно русский народ,
                                         Вынес и эту дорогу железную...»

                                                                                             Михаил ЛОЩИЛОВ

                                Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 13.12.2007 г.

 

Иллюстрации к статье - см. http://www.loshchilov.su/blog/merzkoe_izdevatelstvo/2020-09-06-1196