На прошлой неделе телеканал «Россия 1» при каждом удобном случае назойливо рекламировал фильм о Столыпине. Из анонса было понятно, как в фильме будет подаваться личность этого персонажа, оцениваться его деятельность и изображаться жизнь страны в начале прошлого века. Мне этого анонса было достаточно и поэтому фильм я не смотрел. Так как полагаю, что неплохо представляю, что в действительности тогда происходило, причём не на основе выдумок, а архивных документов. В частности, тех, содержание которых после небольших пояснений я сейчас приведу.

Известный архангельский краевед и знаток истории Севера Ксения Петровна Гемп (в девичестве — Минейко) за свою долгую жизнь ознакомилась со множеством документов, в том числе и архивных. Но, если судить по имеющимся в них листам использования, следует сказать, что бумаг губернского жандармского управления просмотреть не успела. И очень жаль, ибо узнала бы, что она еще в детстве в них фигурировала. Например, в составленном в 1909 году списке учащихся Мариинской гимназии, где значится гимназистка 6-го класса Ксения Минейко.

Здесь надо пояснить, что списки как учащихся архангельских гимназий, семинарий и училищ, так и служащих учреждений (даже окружного суда) регулярно начиная с 1905 года подавались в политическую полицию. А жандармское управление их внимательно изучало, после чего напротив фамилий ставилась отметка о политической благонадежности или отсутствии таковой. Затем за неблагонадежными устанавливали негласное наблюдение.

К счастью для Ксении Минейко, она не попала в их число. Но среди учащихся, по мнению жандармов, таковые имелись. Однако не только они, но и те, кто мог за одноклассниками вести слежку. Причём наиболее «добросовестные» юные стукачи доносили не только на соседей по парте, но и на педагогов. Для примера привожу текст подобного доноса:

Учитель Мариинской женской гимназии неимеющий чина сын чиновника Николай Васильев Заботкин во время преподавания своего предмета в старших классах истории русской словесности отступает от программы и вместо разбора произведений писателя передает характеристику русского Государя данной эпохи в мрачных и оскорбительных выражениях с видимой целью возбудить неуважение к Царствующему Дому и порядку Правления и часто совершенно не кстати переходит на современные темы о деятельности Государственной Думы и Центрального Правительства и, сравнивая Россию с Европейскими государствами, отдает предпочтение последним. Особенно нападает на деятельность Правительства по поводу Японской войны и крестьянских неурядиц. Спрашивая детей заданные уроки, он задает вопросы о последних политических событиях, революции в Персии, событиях на Балканском полуострове, и в случае неудовлетворительного ответа требует, чтобы дети читали газеты и следили за событиями внутренней и внешней политики.

Хотя этот донос и был подписан гимназисткой (фамилию которой назвать воздержусь), но по стилю документа ясно: без помощи родителей, точнее, их диктовки она не обошлась. А это привело к печальному для учителя итогу — увольнению.

Что же касается осведомителей зрелого возраста, то среди них были как штатные (оплачиваемые), так и «политически бдительные» добровольцы. Причем те и другие имелись во всех слоях общества. Так, чиновники доносили друг на друга и начальника. Не оставался в долгу и он. А священник вполне мог сообщить о ком-либо из прихожан. Те же в свою очередь уведомляли о неблагонадежности своего пастыря. Чтобы говоря так, не показаться голословным, приведу ряд доносов.

9 ноября 1908 года священник Александровского прихода (г. Александровск, впоследствии Полярный) информировал о прихожанине, игнорировавшем так называемые «Высокоторжественные дни» (дни рождения особ царского семейства):

Мною замечено, что казначей Александровского Уездного Казначейства Сергей Тихонравов в течение 10 месяцев не посещал богослужений в Высокоторжественные дни. О вышеизложенном сообщаю Вашему Превосходительству».

А 11 февраля 1909 года опять же на имя начальника губернского жандармского управления Мочалова поступил донос от жителя пригородной деревни Лявли, взявшего на себя смелость заявлять от имени всех прихожан:

Священник прихода Стефан Иоилев, его жена Александра Васильева, а также учительницы Мария Плешанова, Анна Колчина и Анна Шерстобоева ведут открытое близкое знакомство с политическими ссыльными. Ссыльные посещают квартиру священника, устраиваются совместные прогулки. Местные крестьяне, видя у священника ссыльных, возмущены этим и находят дальнейшее пребывание Иоилева в Лявле вредным...

Последствия доносов были предсказуемыми: Тихонравов вскоре лишился должности, а Иоилева епархиальное начальство 2 мая 1909 года отстранило от руководства приходом.

ЗАПРЕЩЕННЫЕ ПЕСНИ

Похожая участь постигла и мезенского церковнослужителя, о котором сообщалось в присланном бдительным соседом доносе:

15 апреля 1908 года в Мезени в квартире заведующего казенным винным складом Ивана Гуляева вечером были в гостях учитель Мезенского приходского училища Петр Медведев, сын учителя училища, студент Аркадий Васильев, лесной кондуктор Александр Чирков и диакон собора Николай Рожан, которые пели революционные песни...

Если для духовных лиц неприятности ограничивались отстранением, то для простого люда пение запрещённых песен имело более серьезные последствия — аресты. Например, именно так наказали фигурантов посланного патракеевским осведомителем доноса:

Честь имею донести, что крестьяне Патракеевской волости Петр Антуфьев, 17 лет, и Иван Стрелков, 15 лет, трезвые вечером 7 февраля 1911 года на улицах Патракеевки пели песни: «Ехал из ярмарки ухарь-купец» и «Россия, Россия, жаль мне тебя».

А четырьмя годами ранее по доносу были арестованы сурские крестьяне Терентий Никифоров, Кузьма Комаров, Федор Ширяев и фельдшерский ученик Петр Лазарев, которые «8 июня 1907 года при собрании публики по случаю храмового праздника в д. Гора пели нелегальные песни».

ЛЮДИ ПИШУТ

Более тяжким преступлением, чем пение запрещенных песен, считались словесные выпады против царствующих особ, государственного строя и антирелигиозные высказывания. А какими они были, можно узнать из нижеприведенных доносов:

Крестьянин Селецкой волости Егор Малыкин, находясь на работах по заготовке купеческих лесов, высказывался среди рабочих, что «не нужна полиция и высокопоставленные личности, они зря получают такие большие жалования и пенсии, и вообще правительство неправильно расходует народные деньги».

Крестьяне д. Павловский Бор Мардинской волости в числе 18 человек собрались 14 сентября 1908 года в доме десятского Михаила Агафонова, где Евграф Агафонов, 49 лет, говорил богохульные слова, поносил матерными словами Государя Императора.



Честь имею донести, что крестьяне с. Благовещенского Шенкурского уезда (список которых прилагаю) 4 мая 1905 года, собравшись, говорили, что им тяжко живется, что они обездолены Министерством Уделов, а Государь, между тем, "ничего не делает, пьянствует, бл..... с балеринами и тратит по миллиону в день.

10 ноября 1904 года проходивший около 4 часов дня по Троицкому проспекту дворянин Казимир Пиотровский сказал попутчику: «В скором времени самодержавие долой! А потом и полицию...»

Учитель церковно-приходского училища Печорского уезда Сергей Сметанин, говоря о Государе Императоре, сказал: «Этот людоед не Романов, а немец, а потому должно звать не Романов, а Голштейн-Гатторном».

Псаломщик с.Кянда Онежского уезда Федор Пасторов позволяет себе порицать установленный образ правления, называя правителей «дармоедами» и "душегубами».

Крестьяне с. Красноборского Печорского уезда (список прилагается), выпивши, ходили по селу и кричали: «Ай да царь, сидит на троне Николай-черносотенец со своим правительством, сидит кровопиец на шее бедноты...»

ИЗМЕННИКИ

Как это не покажется удивительным, но доносы писались даже на стражей порядка. Например, осведомитель из мезенского села Погорелец писал:

Февраля 28 дня 1907 года в среду на масляной во время праздника местные молодые ребята повесили на устроенную горку красный флаг с надписью «Самодержавие долой!» Некоторых возмутил поступок и они потребовали местного урядника Шубина убрать флаг и виновных привлечь к ответственности, почему флаг был наблюдающим убран. Но тут молодежь пригрозила Шубину и тот приказал наблюдающему Дранникову повесить флаг и Дранников вывесил «Самодержавие долой!» Вот какие есть в полиции служащие, которые сами идут против самодержавия.

Позор уряднику Шубину и наблюдающему Дранникову!

Имею честь дать знать об этом для распоряжения и наказания виновных Шубина и Дранникова как изменников перед Государством.

Число названных в доносах «изменниками» резко возросло в годы мировой войны. Так, бдительный архангелогородец, проживавший в доме № 186 по Петроградскому проспекту, применил этот термин в отношении соседей и их гостей. И всё потому, что вечером 14 января 1917 года они устроили шумную пирушку, где отмечали, как заподозрил доносчик, «день рождения германского императора Вильгельма II».

При проверке оказалось, что день рождения монарха вражеской державы действительно 27 января по принятому в Европе или 14 числа по старому (русскому) стилю. Поэтому участников пирушки арестовали. Спасло их от суда и дальнейших неприятностей переломное для России событие — Февральская революция.

Наряду с освобождением арестантов новые архангельские власти успели вовремя изъять документы полицейского и жандармского управлений. Но, к сожалению, не успели полностью заполучить дела еще одного охранного ведомства — жандармского железнодорожного управления. Ибо большая их часть была спешно сожжена. Однако и из сохраненных до наших дней документов первых двух ведомств можно составить представление, как, о ком и по какому поводу писали те, кто свой донос начинал словами: «Честь имею донести...»

_____________________________________________________

Предыдущий пост - Нет на них Илона Маска...