27 февраля 1869 года архангельский губернатор Сергей Гагарин на заседании губернского правления сообщил о пренеприятной новости — о намеченном на май-июнь приезде в Архангельск великого князя Алексея Александровича. Уведомив, что в уезды уже посланы приказы о срочном приведении в порядок столичного тракта и благоустройстве прилегающих к нему деревень, Гагарин спросил вызванных на заседание архангельского уездного исправника Петра Покотило и губернского архитектора Матвея Кармина: «А что будем делать с Долгим мостом? Дотянули...»

Здесь следует пояснить, что Долгий мост протяженностью 800 саженей (1700 метров), находившийся на участке столичного тракта между деревнями Варавино и Жаровихой, планировалось отремонтировать еще в 1867 году. Ибо он, спешно построенный в 1858-м к приезду Александра II, не только обветшал, но и был недостаточно высоким. А так как местность, где стоял мост, была низменной, то его проезжая часть ежегодно в паводок заливалась. Вследствие чего прерывалось движение на тракте. И если местные жители относились к этому факту по привычке спокойно, то у сына императора непредвиденная остановка могла вызвать высочайший гнев.

Оправдываясь, Покотило сказал, что дважды проводил торги на ремонт моста (точнее, на постройку его, более высокого, заново), но желающих выполнить эту работу не нашлось. Тогда обратился к варавинским и жаровихинским крестьянам, постоянно исправлявшим и чистившим зимой это участок тракта в качестве бесплатной натуральной повинности. Но и они не пожелали заниматься строительством.

Заявив, что даёт два дня на поиски подрядчика, губернатор разрешил увеличить сметную стоимость: «Деньги найдём. Только бы успеть...» И как записано в протоколе заседания, пригрозил: "Если не успеете, деньги из жалования вычту!»

Приказ был выполнен — купец Егор Плотников, соблазнившийся крупной суммой — 6800 рублей, взял на себя обязательство построить мост. А именно — вместо подгнивших свай выставить по всей длине сплошные городки, а поверху покрыть их настилом с перилами по бокам. Но с одним условием — казённый лес будет отпущен бесплатно. С его условием согласились, выдвинув при этом встречное — вырыть вдоль моста сточные канавы. На том и порешили.

17 марта Покотило представил губернатору рапорт. Сообщив, что аванс в тысячу рублей купцу выдан, далее докладывал:

Плотников выстроил только 170 сажен и теперь работы прекращает, потому что нет нисколько лесу, а чтобы на остальном пространстве 630 сажен устроить настил к Высочайшему приезду и думать нельзя, ибо нет в заготовке лесу, а, как пояснил Плотников, хочет то пространство покрыть песком. Если на всем Долгом мосте насыпет песку толщиною в самых худых местах на четверть аршина, то разве только тогда можно ожидать исправности тракта в этом месте, да и то при первом сильном дожде нельзя ожидать удовлетворительности дороги...

В заключение исправник попросил разрешить купцу вырубить лес между упомянутыми деревнями. И хотя вдоль дорог заготавливать лес категорически запрещалось, Гагарин в виде исключения в связи с авральным характером работ всё же дал добро.

Спустя два месяца — 15 мая — архитектор Кармин сообщал губернатору:

Плотников в настоящее время окончил собственно мост на протяжении 170 сажен и сделал временного настила только 45 сажен, и за тем работ более не производит за израсходованием лесных материалов (хотя их было достаточно), а для удобности езды по дороге приступил к рассыпке песку в выбоинах и ямах...

Далее Кармин пояснил, что «эти работы заведомо зряшные, ибо рабочие песок насыпают на неразобранный прогнивший старый настил». Но, несмотря на «зряшность» большей части выполненных работ и отсутствие канав, мост через неделю был принят и означенная в договоре сумма полностью выплачена.

Однако вскоре случилось то, что и должно было случиться — вешние воды не только смыли песок, но и унесли часть настила. В этой связи на срочном заседании губернского правления было решено немедля изыскать деньги и составить дополнительную смету. А ответственным за ремонт «отремонтированного» моста назначить губернского инженера Дмитрия Васильева, которому в подчинение мобилизовали местных крестьян.

Оторванные от неотложных весенних работ варавинцы и жаровихинцы, хотя и трудились за деньги, но неспешно. Так как считали, что получат гроши по сравнению с тем наваром, который, по слухам, уже поделили между собой причастные к стройке. Поэтому Васильев так докладывал Гагарину:

Проезд хотя и безопасен, но чрезвычайно тряский, потому что успели засыпать щепой только самые значительные ямы, старый настил не представляет собой ровной поверхности, почему я распорядился те из положенных на него жердей, которые выпученные, сошлихтовать (сострогать. — М.Л.), а 42 вновь привезенные кучи песку по нему рассыпать...

В ответ Гагарин, предупредив, что «тряска недопустима», приказал выложить по всей длине моста настил из досок. Хотя наверняка сознавал, что к приезду августейшей особы не успеть. Об этом же известил архитектор Кармин, предложивший единственно возможный, на его взгляд, выход:

По неможности достроить в срок предлагаю частично изготовить временный настил из рыбин (днищ отслуживших своё речных барок. — М.Л.), кои переносить по мере продвижения по Долгому мосту Высочайшего экипажа.

Ничего иного никто предложить не смог, и поэтому инициативу Кармина одобрили. И если бы она реализовалась, зрелище было бы прелюбопытное: медленно двигающиеся кареты великого князя и его сопровождения, подобно муравьям снующие вдоль моста с днищами на плечах крестьяне и командующие ими чиновники.

Но подобного не случилось, ибо пришли известия о переносе поездки на лето 1870 года и переводе Гагарина на равноценную должность в Саратов. Поэтому нового губернатора Николая Качалова Архангельск встретил заброшенной стройкой. Но тот не посчитал возобновление работ первоочередной задачей, так как ему было достоверно известно, что великий князь передумал — зная, что такое российские дороги, особенно северные, решил прибыть в Архангельск водным путём.

А спустя 9 лет — в сентябре 1878 года — в рапорте уездного исправника говорилось: «Этот мост выслан из барочных днищ в течение трех лет. В настоящее время днища почти все сгнили, так что в нынешнее лето было несколько проломов...» Тем не менее движение по мосту — составной части столичного почтового тракта — продолжалось, конечно, сопровождавшееся неприличными фразами в адрес губернских властей. И так продолжалось 1882 года, когда купец Пётр Шаулин взял за 10600 рублей подряд на замену его земляной насыпью-дамбой. Но начав работы весной, до зимы закончить не успел. Поэтому в 1883 году насыпь и дорожное полотно на ней за дополнительные 2400 рублей доделывали местные крестьяне во главе с Николаем Корельским. Таким образом, мост был не только Долгим, но, но учитывая все огромные по тем временам расходы, оказался ещё и золотым.

И хотя возведённую насыпь мостом называть было уже нельзя, тем не менее этот участок тракта до начала XX века как в документах, так и на планах именовался Долгим мостом. А его былое местонахождение установить нетрудно — там, где находилось дважды спешно строившееся для проезда «Высочайших» особ сооружение, ныне в районе Фактории пролегают часть Ленинградского проспекта и улица Почтовый тракт. План 1907 года, полагаю, свидетельствует, что Долгий мост был не прямолинейным — его насыпь почти полукругом обходила самое топкое место:

Предыдущий пост - Хлеб из Германии