В сообщении Кагор от Микояна я два года назад рассказал о том, как была удовлетворена просьба уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Архангельской области Попова. Он 15 мая 1945 года просил Наркомат (Министерство) торговли СССР выделить для церквей Архангельской епархии наряду с мукой, полотном, мылом, спичками, свечами, маслом, олифой, белилами, красками и 300 литров виноградного вина «Кагор».

В этой связи следует сказать, что подобного содержания просьбы о выделении «Кагора» в адрес местных властей поступали от представителей епархии и тридцатью годами ранее — в конце 1914 года. Так как его стало невозможно купить. О чём сообщали архангельские газеты, например, «Северное утро»:

В связи с запрещением продажи всякого рода спиртных напитков, в том числе и легких виноградных вин, местные приходы оказались в затруднительном положении. Дело в том, что, как известно, для совершения некоторых церковных треб употребляется красное вино (кагор), запас которого в местных церквях оказался ограниченным. Акцизное же управление, руководствуясь точным смыслом закона, не решается на свой страх и риск выдавать кому-либо разрешения на право приобретения спиртных напитков.

Закон, о котором шла речь, это — сухой, действовавший в царской России с августа 1914 года, то есть в связи с началом Первой мировой войны. Но право местным властям запрещать продажу алкогольной продукцией было предоставлено на месяц раньше — 18 июля. Этим правом архангельские власти поспешили воспользоваться. Вот как об этом писала газета «Архангельск»:

Как известно, наша городская дума вынесла постановление о полном запрещении в черте города продажи спиртных напитков, виноградных вин и пива — навсегда.

Одним из членов думы Н.А. Старцев по формальным соображениям нашел такое постановление неправильным и остался при особом мнении, которое и занес в журнал. По мнению Н.А. Старцева, дума могла постановить о запрещении торговли только спиртными (крепкими) напитками, так как ей, согласно закону, не предоставлено права запрещать торговлю виноградными винами и пивом.

Губернская администрация, по-видимому, встала на ту же точку зрения, и думское постановление до сих пор не утверждено. В результате положение создалось странное. Ни водой, ни пивом, ни виноградными винами в городе не торгуют только потому, что существует соответствующее постановление администрации. Стоит администрации отменить это постановление и торговля водкой возобновиться...

Однако этого не произошло, поэтому началось самогоноварение и изготовление «ханжи» — разбавленного денатурированного спирта.

Для этого были изобретены способы очистки денатурата: его проваривали с корочками ржаного хлеба, разбавляли клюквенной настойкой способы очистки денатурата: его проваривали с корочками ржаного хлеба, разбавляли квасом или клюквенной настойкой, иногда смешивали с молоком и даже смешивали с молоком. Использовали также и соль, с которой настаивали денатурированный спирт до образования осадка, потом полученное подкрашивали и для вкуса чаще всего добавляли чеснок.

Поэтому спрос на денатурат, законом незапрещённый, резко вырос. Как результат, денатурированный спирт стал дефицитным товаром. И для простых смертных стал почти недоступным. Но только не для чиновников губернской администрации, ибо им была дарована новая привилегия — право приобретать в секрете от населения денатурат вёдрами — якобы для технических целей, отопления, приготовления на спиртовках пищи. Об этом я уже сообщал.

Что же касается церковного кагора, то о том, что епархии удалось его заполучить, подобного содержания сведений и газетных публикаций найти не удалось. Поэтому вполне возможно, что вместо кагора пришлось использовать подкрашенные спиртовые суррогаты типа той же «ханжи». Или в лучшем случае — в нарушение закона каким-то сомнительным способом добывать его из опечатанных казённых винных складов...

Постскриптум. Моя бабушка Мария Леонтьевна, вспоминая о том времени, рассказывала, что архангельская полиция ходила по домам с обысками в поисках запрещённых спиртных напитков или самогона. А соломбальцы придумали способ их обмануть: приоткрыв вьюшку, опускали ниже в печную трубу бутылку, привязанную к палке-распорке. Где она и висела до той поры, пока стражи порядка не покидали дом.

Предыдущий пост - Вновь о Ставровском

Следующий пост - В конце набережной Соломбалы