Об архангельском вице-губернаторе 1905-1907 годов Дмитрии Дмитриевиче Григорьеве мне доводилось упоминать в трех статьях - "Побоище на Буяновой улице", "Доносчики поневоле" и "Крестьянский наказ" ("Правда Севера", 19.07, 18.10 и 29.11. 2001). Архивные документы, найденные за прошедшие полтора десятилетия, позволяют более полно рассказать об этой личности, оставившей своеобразный след в истории края.

Родился будущий вице-губернатор 2 февраля 1866 года в родовом поместье в Смоленской губернии. Поочередно закончил Первый кадетский корпус, Павловское и Михайловское артиллерийское военные училища. Но армейская жизнь показалось скучной, вследствие чего он решил искать разнообразие и приключения на гражданской службе. Выйдя в чине поручика в отставку, в 1894 году стал земским начальником Смоленского уезда, а через два года вступил в должность комиссара по крестьянским делам Петроковской губернии (Царство Польское). И хотя его "комиссарские" замашки вызывали, мягко сказать, ропот польских подданных российской короны, он удержался на этом посту до начала Русско-японской войны. Однако, отправившись в 1904 году на Дальний Восток, потомственный дворянин и офицер запаса Дмитрий Григорьев оказался вовсе не в окопах, а на теплом месте - уполномоченным Красного Креста. И что удивительно, его "боевые" заслуги вскоре были высоко оценены - он получил не только чин "Камер-юнкера Двора Его Императорского Величества", но и новое назначение, в связи с чем пересек страну в обратном направлении. И прибыл в Архангельск, где стал вторым лицом губернии. И даже некоторый период - на время длительного отсутствия губернатора - первым.

Архангельский вице-губернатор, камер-юнкер двора его императорского величества Д.Д. Григорьев Фото из фондов Архангельского областного краеведческого музея

Об этом периоде как раз и сообщалось в упомянутых публикациях, а вот обстоятельства его поездок, точнее, лихих рейдов по губернии практически неизвестны. Поэтому, устраняя этот пробел, процитирую ряд найденных в областном архиве документов. В первом из них - рапорте на имя директора народных училищ Архангельской губернии - заведующий Карпогорским двухклассным училищем Григорий Недашковский 26 мая 1907 года писал:

"Имею честь почтительно донести Вашему Превосходительству следующее:

Вчера, 25 числа сего года, в 2 часа дня училище было оцеплено отрядом солдат и казаков, после чего по приказу вошедшего в училище Господина Вице-Губернатора был произведен обыск казаками в квартире учителя 1-го класса Богачева, после которого Богачев был арестован и уведен под конвоем на пароход. Ничего предосудительного за последнее время в его поведении ни мной, ни законоучителем замечено не было..."

Далее Недашковский сообщал, что дети были очень перепуганы видом вооруженных людей, особенно нетрезвых казаков, действовавших крайне бесцеремонно. А также нецензурными словами, вылетавшими из их уст. Добавив, что учитель Богачев был увезен без вещей, заведующий поинтересовался, надо ли их выслать, и, если надо, то куда.

Когда директор училищ Алексей Арсеньевич Острогский послал соответствующий запрос вице-губернатору Григорьеву, то получил краткий ответ: "Богачев вредно влиял на население, отправлен в Архангельскую тюрьму". Так Острогский, а затем и Недашковский узнали, куда следует отправлять вещи их бывшего подчиненного...

Арест учителя был одним из эпизодов рейда на село Карпову Гору, о котором, как о предстоящем событии, Григорьев телеграфировал губернатору Качалову из Пинеги еще 24 мая:

"Арестовал 25 человек зпт из них 23 политических тчк вечером выезжаю ротой солдат казаков Карпову Гору зпт вернусь Пинегу субботу утром тчк Кунников остался Пинеге зпт где проведет к моему возвращению краткое дознание и дополнительные аресты тчк Григорьев"

А в отправленной на следующий день телеграмме говорилось:

"Гору завоевал зпт законное правительство восстановлено тчк кроме крепких русских слов других репрессий не употребляю тчк Григорьев"

Поясняя процитированное, скажу, что упомянутый Кунников служил Пинежским уездным полицейским исправником и помогал карательному отряду Григорьева подавлять революционное движение в уезде. И что слова о завоевании Карповой Горы (нынешних Карпогор) и восстановлении в ней законного правительства наверняка вызвали усмешку у губернатора Николая Качалова.

Шестью месяцами ранее - 22 ноября 1906 года - Григорьев сообщал из Шенкурска: "Закон соблюдаю зпт с Великониколаевской волости я взял 3 быка зпт 1 барана зпт 20 кур зпт без этих невинных жертв образумить возбужденных и подвинчатых крестьян немыслимо тчк крестьяне решили пополнить эти жертвы сообща зпт чтобы всем было памятно было тчк"

А в отправленном в тот же день рапорте писал губернатору, что "войска вообще не имеют права прибегать к реквизиции, а между тем это необходимо для ошеломления населения..." Несколько позднее вице-губернатор информировал об успехах "ошеломляющей" реквизиции - так, с 11 по 22 ноября карательным отрядом было изъято у населения еще 5 быков и 21 кура, в конце ноября - 13 коров, 6 баранов, 2 овцы, 2 свиньи, 12 телят, 12 кур... И так далее...

Слухи о мародерстве, конечно, дошли до губернского центра, и о "подвигах" возглавляемого вице-губернатором карательного отряда в подробностях рассказали архангельские газеты. Реагируя на публикации, Качалов предписал Григорьеву:

"Ввиду категорического запрещения законом, к сожалению, должен рекомендовать не применять безвозмездного отбирания от населения продуктов. В предупреждение кляуз постарайтесь теперь же заручиться письменными удостоверениями от покоренных жителей о том, что они сами решили пожертвовать эти продукты.

Прошу Вас вести краткий дневник, в который ежедневно вносите все Ваши распоряжения и факты, характеризующие ослабление революционного движения, а также аресты".

Думаю, нетрудно представить, с каким "комиссарским" пылом Григорьев принялся выполнять приказ, а именно, заставлять подписывать бумаги, гласившие об якобы добровольном пожертвовании скота и продуктов.

Следует заметить, что я просматривал переписку следующего после Качалова архангельского губернатора - Ивана Сосновского - с директором департамента общих дел МВД Алексеем Арбузовым как раз по поводу вышеупомянутого дневника. И могу сказать, что они были о Григорьеве невысокого мнения, считали его недалеким хвастуном, а содержащиеся в дневнике бахвальные фразы типа "Гору завоевал" вызывали у них уничижительные оценки.

По-иному - достаточно положительно - расценивают деятельность Дмитрия Дмитриевича историки-краеведы Сахалина, куда он был отправлен в почетную ссылку - тамошним губернатором. Причем оставался на этой должности очень долго, так как неоднократные прошения о переводе в европейскую часть России были отклонены. Примечательно и то, что второй дальневосточный период жизни Григорьева не закончился в 1917 году, так как в апреле 1920-го он вместе с японскими интервентами вернулся на остров из эмиграции и с присущим ему "комиссарским" рвением пытался создать автономное сахалинское государство под протекторатом Японии. Но безуспешно.

Последние же годы жизни - вплоть до кончины 2 июля 1932 года - "комиссар его величества" провел в Риге, где и похоронен. Интересно, что память о себе он оставил в топонимике Сахалина - одно из тамошних сел было им наречено Дмитриево-Григорьевским (упразднено лишь в 1962 году), а озеро - по сей день фигурирующим на карте названием Григорьевское. Полагаю, сей факт, точнее, штрих по-своему дополняет неоднозначный образ этого человека.

Ещё две публикации о нём - смотри

Предыдущий пост - Грязь, ТЦ и РПЦ, или Плевать они на нас хотели...

Следующий пост - "Часть защитников области"