15:18 Лето 1978-го, Крестцы, практика |
В недавнем сообщении Несостоявшийся экскурсовод я посетовал, что полученными на курсах знаниями мне летом 1978 года не удалось поделиться с туристами, так как производственная практика была по продолжительности неожиданно увеличена. А предстояло её проходить мне и моим однокурсникам по направлению кафедры тяговых машин АЛТИ на разных предприятиях страны — например, на Челябинском тракторном заводе, московском ЗиЛе, ленинградском Кировском... Конечно, было бы интересно съездить за казённый счёт в далёкий Челябинск (где в отличие от Москвы и Ленинграда я на тот момент ещё не бывал), но отговорили старшекурсники — как на тамошнем тракторном, так и на двух вышеперечисленных заводах пришлось бы не менее месяца стоять на конвейере и ежедневно по восемь часов тупо выполнять одну и ту же операцию. Поэтому я и ещё два моих одногруппника выбрали Крестецкий опытный леспромхоз, где испытывалась самая передовая техника, в том числе иностранная. Добираться же в Крестцы предстояло через Ленинград, что меня вполне устраивало, так как после завершения практики планировал погостить у хороших знакомых, в нём проживавших — на Васильевском острове. А поскольку тогда же — по завершении — требовалось предоставить иллюстрированный снимками отчёт о практике, я купил новый фотоаппарат ФЭД, причём по той поре весьма дорогой. Так как он был с символикой предстоявших в Москве Олимпийских Игр. И мой «Феликс Эдмундович Дзержинский» не подвёл. Но об этом позднее... Институт оплачивал проезд туда и обратно в плацкартном вагоне, однако тогда поезд приходил в Ленинград в четыре часа дня, что для нас было поздно. Решили, немного доплатив, лететь самолётом. Поэтому маршрут был таким: в 8 утра — Талаги, Ту-134, через час небольшим — Пулково, автобус, метро, автовокзал на Обводном канале, два часа ожидания, автобус «Икарус», Новгород, Чудово и около полуночи — Крестцы — районный центр Новгородской области. Первое впечатление — самое неблагоприятное, так как нас обманула местная девушка, у которой мы спросили, как дойти до леспромхозовской гостиницы. «Нам по пути», — сказала она и попросила поднести чемодан и сумки. Когда дошли до дверей её дома, она указала рукой на соседнее дореволюционной постройки здание, в котором располагалось подобие «Дома колхозника», то есть место ночёвки приезжавших в райцентр крестьян. Мы, конечно, были не против такого соседства по комнате (лишь бы где было переспать), но оказалось, что свободных мест нет. Поэтому ночь пришлось коротать на стульях. А утром пешком отправились в посёлок леспромхоза — не менее двух километров. Начальник отдела кадров нашему прибытию обрадовался, но сказал, что рабочих мест по профилю кафедры предоставить не может: «Не посажу же я вас без опыта на КрАзы-лесовозы». И предложил: «Ребята, поработайте на нижнем складе, очень нужны рабочие, лето, отпуска, сами понимаете... а мы вас в гостиницу поселим бесплатно, сейчас позвоню...» Леспромхозовский посёлок разительно отличался от старой части райцентра — кирпичные дома, хотя и типовые (в основном четырёхэтажки), но благоустроенные. Типовым было и здание гостиницы — на вид обычное общежитие коридорного типа. Но внутренний облик здания удивил — идеальные чистота и порядок, цветы, в холлах каждого этажа — мягкие кресла и цветные телевизоры. К тому же более чем приличные душевые кабины и, несмотря на лето, горячая вода...  Эллисом помечено окно нашей комнаты
Поселившись в комнате и приняв душ, пошли знакомиться с местом предстоящей работы — нижним складом (для незнающих — место, где перерабатывается и отгружается вывезенная из леса древесина). Но по пути нам встретилась столовая, куда мы, сутки толком не евшие, не преминули зайти. Опять же идеальная чистота и порядок и, на удивление, два зала. И мы по незнанию решили пройти в дальний, но услышали предупреждение кассирши: «Мальчики, туда нельзя!» Оказалось, что дальний зал предназначался для иностранцев, проживавших на четвёртом этаже гостиницы (они приезжали в Крестцы для обкатки в местных условиях образцов зарубежной техники и для обучения работе на ней). Несмотря на деление посетителей на две категории, блюда готовились, как говорится, в одном котле и по качеству, весу порций и цене (не более 35-40 копеек за обед) были весьма отменными. Особенно если сравнивать с институтской столовой.  Общий вид нижнего склада
Впервые лично убедившись в этом, отправились к начальнику нижнего склада, а тот познакомил с техноруком, который и определил наши будущие — со следующего дня — рабочие места и выдал спецодежду (робу) и сапоги. После чего мы отправились на экскурсию по нижнему складу, в ходе которой я фотографировал. И прежде всего мы пошли к источнику неимоверного шума — «Медведю» или установке МСГ (машине сучкорезной групповой).  На самом деле она была сучколомной, так как в её бункер краном загружались пачки бревён, которые минут пять там перемешивались, и лишь потом — после опускания ограничивающих выгрузку упоров — поступали на поперечный транспортёр. А далее — на раскряжёвку и окорку. На последней технологической операции вращающимися ножами вместе с корой срезались размочаленные ошмётки бывших сучьев. Одни отходы — кора — поступали в котельную, другие — в цех древесно-волокнистых плит.   Когда мы вернулись в гостиницу оказалось, что у нас появились соседи-ровесники — в комнату напротив заселились парни из Хабаровского политехнического института, также выбравшие местом практики Крестцы — ведь когда бы ещё им выдался случай за казённый счёт на самолёте пересечь всю страну, да ещё по пути побывать в Ленинграде! Мы, конечно, сразу же познакомились, а назавтра вместе пошли на работу — их тоже определили на нижний склад. За время практики мне довелось поработать на трёх станках. На первом — механическом колуне — делил огромные в диаметре чурки осины (такие у нас не растут) на четыре части. Затем на другом станке (кстати, производства нашего Краснофлотского завода) полукруглым ножом удалял из каждой четвертинки гниль. В результате получались заготовки (так называвшиеся тарелки), которые шли на изготовление спичек и ниточных катушек. Когда же вышел из отпуска постоянный рабочий, меня перевели на окорочный станок — день стажировки и за работу! А она оказалась несложной (жми на кнопки), но ответственной — ведь работаешь в потоке и чуть замешкаешься — простой у других. Работали в две смены и, когда была вторая, днём ходили в автопарк изучать иностранную технику — американскую, шведскую, японскую... Кстати, о последней. В Крестцах мы впервые увидели грузовик марки «ISUZU» и ещё не знали, что он японского производства. Поэтому спросили у проходившего мимо слесаря: «Чья машина?» Ответ нас рассмешил: «Иванова». Такую, одну из самых распространённых фамилий имел водитель автомашины. Но истину всё же установили — нашли табличку с надписью «Made in Japan».  Там же — в автопарке — прибывшую из-за границы технику готовили к испытаниям шведы — специалисты фирмы «VOLVO». С которыми мы, используя наш неважнецкий английский, познакомились. В день знакомства один из них моим фотоаппаратом меня же сфотографировал:  Потом с этими шведами неоднократно встречались в гостинице и столовой и даже вместе болели за голландскую сборную в финальном матче чемпионата мира по футболу. Дело в том, что как назло накануне финала на их этаже сломался телевизор и они спустились к нам на третий. Но болели мы тщетно — победила Аргентина. Следует сказать, что иностранцы ни в чём ограничены не были — передвигались свободно и с кем хотели, общались. Хотя наверняка за ними издалека кто-то из чекистов присматривал. Но незаметно. И нам претензий за контакты с иностранцами никто не высказывал. Что же касается хабаровских соседей, то я подружился с одним из них, имя и фамилию которого не забыл по сей день. С ним я работал в одну смену (моих одногруппников вскоре перевели на другую) и на соседних станках. Помню, как-то раз идём с работы, а на огородах местные жители картошку окучивают. И он с удивлением спрашивает: «А что это и зачем они делают?» Я объяснил и при этом пришёл к выводу, что на Дальнем Востоке агротехника выращивания картофеля иная. А однажды мой новый друг влился четвёртым в нашу компанию. Случилось это после того, как живший в той же гостинице снабженец с Кубани попросил нас в воскресенье подхалтурить — погрузить вагон закупленной им в леспромхозе стружки. Он был командирован каким-то перерабатывавшим фрукты предприятием, и стружка была необходима при укладке плодов и банок в ящики. Снабженец был щедрым — предложил за работу 200 рублей, то есть по 50 на брата — целую месячную стипендию. И мы, конечно, согласились. Но не дали согласия на другое его предложение — узнав, что мы будущие инженеры-механики да ещё северяне, настоятельно советовал нам после института приехать работать на его предприятие. Мы сказали, что подумаем, и для видимости записали адрес и номер телефона. Вагон погрузили часа за три. Можно было бы и быстрее, но день оказался жарким и приходилось периодически отдыхать в тени. А потом снова выбираться под лучи знойного солнца, чтобы продолжить таскать спрессованную в брикеты стружку. И главное, что нам, насквозь потным, в те минуты хотелось — это поскорее закончить работу и вымыться. Но решили идти не в душ, а в леспромхозовскую баню. А она располагалась недалеко от гостиницы и была в плане Т-образной. Причём во дворе со стороны мужского отделения вплотную к окнам находились штабель брёвен и поленницы уже наколотых дров. Поэтому частично закрашенные рамы были настежь открыты. Когда мы, усталые, раздевались, было не до того, чтобы смотреть в окна. А вот когда помылись, то заметили, что нас рассматривают три девчонки-подростка, лежавшие на штабеле. Но прикрываться мы и думали — решили, что от их взглядов у нас не убудет... Когда же вышли из бани, те же самые девчонки крутились у крыльца. Поэтому они услышали: «Некрасиво маленьким девочкам подглядывать за большими мальчиками». В ответ одна из них выпалила: «А мы не заметили, что большие!» После этой двусмысленной фразы она вслед за подругами с хохотом побежала прочь. Сейчас же эти, много чего ещё в жизни повидавшие крестецкие хохотуньи, наверное, уже на пенсии... Кстати, о пенсии. Когда я её оформлял, то собирая трудовой стаж, вспомнил обо всех периодах институтских производственных практик. В том числе и о практике в Крестцах, сроки которой я не удосужился зафиксировать в трудовой книжке (о чём угодно, только не о пенсии мы тогда думали!) И послал запрос на адрес конторы леспромхоза. Нужный мне ответ пришёл через полторы недели, но отправителем был не леспромхоз, а архивный отдел районной администрации. А ответ на вопрос, почему, я нашёл на крестецком сайте, где одна из бывших работниц леспромхоза, завершив рассказ о советском периоде его работы, затем сожалела: «О дальнейшей судьбе предприятия рассказывать больно...» Её слова подтверждает спутниковый спутник, полученный с помощью сервиса Coogle.Maps: на месте, где находился нижний склад, — побоище.  Однако гостиница, где мы летом 1978 года жили, на месте и цела, хотя, скорее всего, после банкротства предприятия предназначение здания изменено.  В заключение — обещанные слова про фотоаппарат. Наиболее качественно сделанные им снимки (в том числе иностранной техники) были мной вклеены в отчёт по практике, поэтому фотографии, с которыми я здесь знакомил, к таковым отнести нельзя. Что осталось и что сохранилось, то и выложил. Фотограф я был не ахти какой, но весь процесс — от выбора выдержки и щелчка фотоаппарата до проявки плёнки и печатания фотоснимков — освоил тогда досконально. Возможно, как-нибудь об этом расскажу... _____________________________________________________Предыдущий пост - Про клоунов, канал и цирк |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |