Так сложилось, что в Соломбале на площади Терёхина осталось лишь одно привычное взгляду старожила здание - магазина, каменное, двухэтажное.

За более чем столетний период существования у него, понятно, сменилось несколько названий. Мне же, чьё детство прошло в Соломбале в 1950-1960-х годах, на памяти ещё предвоенное название магазина, которое знали практически все коренные соломбальцы — «Большой Горт». (Горт — городское объединение розничной торговли). И в то время на втором его этаже располагались отделы промтоваров: галантерея, обувь, одежда. (Кстати, именно здесь в конце августа 1963-го мне был куплен за 9 рублей костюм первоклассника). А на первом этаже в середине здания, где был вход на лестницу к этим отделам, находился небольшой киоск, торговавший чулками и носками. Слева же от него - отдел «Мясо-рыба», а слева - в «Бакалее» - можно было купить и варенья, и печенье, и торты, и кедровые орехи, и конфеты, и шоколад разных сортов, и апельсины с мандаринами и лимонами. Так как до дефицита 1980-х годов было ещё далеко и на прилавках магазина царило изобилие. Понятно, по меркам того времени. Правда, в самом здании магазина нельзя было купить мороженое, так как им торговал даже в самый лютый мороз специальный стоявший возле его стены киоск — цены мороженого тех лет помню: пломбир и сливочное в вафельных стаканчиках на развес — от 13 до 17 копеек, шоколадные эскимо на палочках — порции в упаковке по 13 копеек (круглая) и 19 копеек (прямоугольная).

Если к этому торговому заведению я имел отношение лишь как юный покупатель, то мой дед Василий Павлович в конце 1920- х годов короткое время работал в его рыбном отделе. А в годы войны у его стен трудились мои бабушка Мария Леонтьевна и мама Ольга Васильевна. Дело в том, что с началом Великой Отечественной войны была введена нормированная карточная система по продаже продуктов, и нормы их отпуска были разными: для работающих на производстве — выше, для неработающих и иждивенцев (в том числе школьников) — значительно ниже. Поэтому для, например, большего количества хлеба требовалось иметь так называемую «рабочую» карточку, а значит, трудоустроиться. А моя бабушка, как и многие архангелогородки и соломбалки, по еще дореволюционной и довоенной традиции не работа (об этом ранее уже сообщал) и лишь получала пенсию за погибшего в финскую войну сына Михаила. Но ситуация изменилась и работа была найдена - дворником как раз у того здания.

Работа для её возраста, конечно, была нелёгкой — но кому в ту пору было легко! К тому же помогала дочь, моя мама, тогда школьница, которая в летнее и осеннее время полностью её заменяла. А бабушка в те дни занималась привычным занятием — ездила на пароходе в Мечку для заготовки грибов и ягод. В условиях продуктового дефицита или, говоря прямо, военного голода приходилось выкручиваться, чтобы выжить, всеми возможными способами.

И при этом с завистью через окна глядеть на прилавки магазина - он в годы войны и до отмены карточек в декабре 1947-го был коммерческим. Это значило, что продажа продуктов была в нём свободной, но по ценам в 2,5-3 раза выше. Правда, рабочим горячих и тяжелых профессий (литейщиков, кузнецов, сварщиков, клепальщиков) на заводах выдавались литерные книжки и книжки стахановцев. С помощью вырезанных из них талонов (литеров) можно было частично и полностью безденежно компенсировать разницу в цене. Казалось бы, огромное благо для военного времени, но в нём встречались и те, кто продавал талоны, чтобы купить на вырученные деньги спиртные напитки...

Однажды и моей бабушке удалось стать покупателем коммерческого магазина. Дело в том, что убирая снег возе трансформаторной будки, она нашла кем-то потерянные серебряные, дореволюционной работы карманные часы. Бабушка поступила предельно честно - на будке появилось написанное рукой мамы соответствующее объявление о находке. Столь же честными оказались и другие соломбальцы - никто за неделю не обратился, чтобы забрать им не потерянные часы.

Выход оставался один: часы продать и купить продукты. И на близлежащем Соломбальском рынке нашелся желающий их приобрести. Вырученных денег хватило, чтобы купить в магазине несколько буханок хлеба и два килограмма сахара, а на том же рынке - с десяток спичечных коробков с чаем. Таким образом, в голодную зиму 1942-1943 годов неожиданно случился небольшой праздник.

Тогда же моим бабушке и маме пришлось быть оказаться связанными с этим зданием ещё в одном качестве — в качестве понятых. Произошло это так. Однажды при открытии магазина продавцы заметили, что на прилавках магазина значительно убыло. С помощью подоспевших сотрудников милиции поиск похитителей был недолгим — ими оказались парнишки, сумевшие накануне вечером незаметно забраться на входной тамбур и дождаться закрытия магазина. И в темноте впервые за войну, как говорится, до отвала, наесться, да ещё прихватить с собой на тамбур в запас. Чтобы потом вынести. Но от переедания их разморило, они в тепле крепко уснули и сразу же там, на тамбуре, были задержаны. И акт об их задержании со списком найденных при них продуктов и довелось подписывать моим маме и бабушке в качестве понятых...

В заключение повторю, что этот магазин из коммерческого вновь стал обыкновенным в декабре 1947 года, когда одновременно произошли денежная реформа, отмена карточек и коммерческой торговли, первое в послевоенное время значительное снижение цен на продовольственные и промышленные товары. Да, первое из предстоявших ежегодных семи, таких, как например, в 1952 году:

Предыдущий пост - Проект Пинежской (Серафимовича) улицы