Два дня назад в утреннем эфире канала «Россия 1» телеведущие беседовали с 84-летним Анзором Кавазашвили, имя и фамилия которого для подавляющего числа телезрителей (да и эти строки читающих) сейчас ничего не говорят. А для нас, мальчишек 1960-1970-х годов, он наряду со Львом Яшиным был кумиром — вратарь футбольной команды «Спартак» и сборной СССР, дважды чемпион СССР, дважды лучший вратарь СССР (1965 и 1967 гг.) и обладатель бронзовой медали чемпионата мира 1966 года.

Тема разговора была невесёлой: «Почему интерес к футболу — ранее самой популярной в стране игре — год от года снижается?" Анзор Кавазашвили главными причинами назвал засилье в командах легионеров (купленных за огромные деньги иностранных игроков) и наплевательское отношение к детскому и юношескому спорту. Ведь в советское время все ведущие футбольные команды пополнялись юными дарованиями, выращенными в имевшихся при них футбольных школах. Мальчишки-юноши-дублёры-мастера -члены сборной — так они росли.

На извечный вопрос, что делать, последовал ответ: «Тратить деньги не на легионеров, а на подготовку юных футболистов». Разгорячённый Анзор Амберкович много ещё чего хотел сказать и вспомнить, но не смог — прервали. Поэтому, ни в коей мере не смея себя с ним не сравнивать, тем не менее за него продолжу и вспомню те далёкие годы.

Одно из первых и ярких детских воспоминаний — это шум (восторженные крики и свист), которые доносились до нашего стоявшего почти в конце улицы Валявкина дома со стадиона «Волна» (что перед зданием бывшего флотского экипажа). Если взглянуть на карту Соломбалы, то покажется, что очень далеко, но уверяю: было очень хорошо слышно, как торжествовали после взятия ворот многочисленные болельщики одной из команд. Через несколько минут — вновь «Го-о-ол!» — это уже кричали болельщики другой. И так по выходным с утра до вечера - несколько матчей в день на первенство Соломбальского района и чемпионата Архангельска. Играли и детские, и юношеские команды учебных заведений. И команды всех крупных предприятий района, а значит, их коллеги по работе не могли не прийти, чтобы шумно поддержать. Вход на этот стадион (как и на другие в городе), конечно, был свободным — брать плату тогда ещё никто не додумался. Свободным был вход и в будни — все желающие могли вдоволь погонять мяч по футбольному полю.

Но начинали мы это делать, точнее, учились играть, понятно, в своём дворе, начертив палкой на земле условные границы поля, а штанги ворот нам заменяли чурки. Играли круглые дни, поэтому очередной мяч быстро рвался и лопался. Что ж, скидывались копеек по десять-двадцать и покупали новый. Рвались, конечно, не только мячи, но и кеды, и одежда. Но родители относились к этому факту философски: «На то оно и детство...» Тем более что детская обувь тогда стоила лишь несколько рублей, например, китайские кеды — три-четыре.

Так же относились взрослые и к нашим ссадинам и травмам. Помню, на краю поля запнулся и лбом — в реечный забор. Как результат — две рейки на нём рельефно отпечатались и немного крови. Вытер носовым платком, а к вновь выступившей и тут же подсыхавшей приложил лист подорожника. И дальше играть без каких-либо последствий.

Но как играют настоящие мастера футбола, тогда мы ещё не знали, точнее, не видели. Лишь слышали их фамилии — раза два-три в неделю по проводному радио, когда матчи чемпионата СССР комментировали Синявский и Озеров. Телевидение уже было, но лишь местное. Всё изменилось осенью 1967 года, когда начались телетрансляции из Москвы, и мы вживую увидели, как играют Яшин, Федотов, Стрельцов и другие футбольные кумиры.

В 1969 году я переехал на Биржу, и мы, парни-новосёлы дома № 18 по улице Полярной (ныне Адмирала Кузнецова с изменившейся нумерацией), вместе с ребятами из соседнего дома в первое же лето соорудили площадку, огородив её дощатым невысоким забором. Сделали это на голом энтузиазме — для себя же! И играли на ней: летом — в футбол, зимой — в хоккей.

Через два дома в глуби квартала на пустыре (сейчас там воткнута многоэтажка) опять же силами наших ровесников и опять же на голом энтузиазме (без всяких ныне разрекламированных «национальных проектов») ещё раньше появилось большое футбольной поле с воротами, сетки которых были сплетены из алюминиевой проволоки. А в другую сторону, метрах в трёхстах — за клубом биржи СЛДК — ещё большее по размерам поле. И так по всей Соломбале — где футбольное поле или площадка, где самодельный корт для игры в хоккей с шайбой или мячом.

На своей площадке летом играли до часу-двух ночи (благо светло) и никто из соседей и взрослых жителей соседних домов нас не прогонял, так как и они в детстве играли также. Бывало носишься несколько часов, а в голова болит (пульсирующая боль) и думаешь, что у всех так. И лишь в девятом классе, на медосмотре, когда впервые нам измеряли давление, выяснилось, что я гипертоник с детства. Однако никакого освобождения от физкультуры или ограничений по нагрузкам не последовало.

Помню однокласснику Саше Жданову подобные ограничения всё же установили (мол, порок сердца) и часть уроков физкультуры он некоторое время, скучая, просидел на скамейке. Но скучал недолго — до первого на родительского собрания, где его отец высказал своё возмущение: «Почему сына объявили ущербным сердечником, видели ли бы, как он после уроков часами во дворе и по сараям носится!..»

Что же касается уроков физкультуры, как правило, сдвоенных, то во второй час весной и осенью нередко — опять же футбол. Так как в парке рядом с нашей 50-й школой было небольшое поле, на которое погонять мяч мы часто бегали и сразу после уроков.

Нельзя не вспомнить и о футбольных пристрастиях — болели за разные команды. Я — за московский «Спартак", ворота которого защищал как раз Анзор Кавазашвили, после него — Ринат Дасаев. Настоящим праздником для меня и других болельщиков столичных спартаковцев был их приезд в Архангельск, где на стадионе «Динамо» состоялся товарищеский матч с местными одноклубниками. Стадион, ясно, был переполнен.

Однако болеть за одну команду вовсе не означало, что следует негативно относиться к другим, например, к многолетнему сопернику «Спартака» в борьбе за первое место в Чемпионате СССР — киевскому «Динамо». Если не ошибаюсь, в 1970 году ему в европейском кубке предстояло сыграть с итальянской «Фиорентиной». И я тогда по своей наивности подумал: "Ох, как сегодня вечером наши киевляне (Мунтян, Хмельницкий, Серебренников и другие) на поле итальяшек размажут!" Но на деле — на экране телевизора — оказалось совсем иначе: увы и ах!..

Тогда мы, мальчишки, поимённо знали составы всех ведущих клубы. Да и игроков неожиданно взлетавших на первое место в Чемпионате и Кубке СССР (правда, лишь на один год) клубов-новичков — львовских «Карпат» и ворошиловградской «Зари». И какой национальности были эти футболисты нас абсолютно не интересовало: Анзор Кавазашвили, Гиви Нодия, Муртаз Хурцилава, Галимзян Хусаинов, Ринат Дасаев, Никита Симонян, Михаил Гершкович, Геннадий Логофет, Виктор Понедельник, Йожеф Сабо — все для нас они были нашими, советскими...

В отличие от нынешних легионеров, надевших футболки ранее знаменитых советских клубов и приехавших на заработки — за миллионами долларов. В ущерб развитию детско-юношеского спорта. Поэтому сам себе возник риторический вопрос: «Какой смысл болеть за состоящие в значительной мере из легионеров-миллионеров команды, от которых остались лишь бренды-названия?» Поэтому я давно ни за кого не более, даже за некогда любимый «Спартак». И не один я. Вот вам и ответ на вопрос, который телеведущие задали Анзору Кавазашвили и при ответе на который его прервали...

P.S. Когда я писал эти строки, по радио передавали новости «спорта». Взял это слово в кавычки, так как услышал не о результатах футбольных матчей, а лишь о том, какого легионера какой клуб и за сколько миллионов купит или уже купил...

Предыдущий пост - Об опальном депутате и красных обложках