8 января 1914 года на первой странице газеты «Архангельские губернские ведомости» были напечатаны два некролога, извещавшие о скоропостижной кончине старшего советника губернского правления, заведующего губернской типографией статского советника Александра Михайловича Макарова. Свои соболезнования в них выразили сослуживцы покойного и его бывшие подчинённые — служащие и рабочие типографии:

Однако далеко до сорокового дня после его смерти — 18-го числа — та же газета опубликовала объявление, в котором, в частности, говорилось:

24 января 1914 г., в 10 ч. утра, в 1 части гор. Архангельска, по Театральной ул., в д. Богданова, в квартире умершего Александра Михайлович Макарова будет продаваться с публичного торга движимое имущество, принадлежавшее названному Макарову, заключающееся в разной мебели, платье, буфете, письменном столе, умывальнике, вешалке, коврах, картинах, платяных и бельевых шкафах, арматуре, люстрах, кухонной и столовой посуде и пр., оцененное в 867 руб.

Следовательно, за оценку стоимости имущества покойного и подготовку к продаже приступили сразу же после похорон. Что, конечно, удивительно: если даже А.М Макаров был холостяком (скорее всего, так и было), то пусть и дальние родственники, но имевшие право на наследство, у него наверняка всё же были. Однако их розыском никто не стал заниматься. И даже в газете не было напечатано объявление — обязательное по тому времени в подобных случаях.

Поэтому можно сделать два предположения: либо покойный завещал продать своё имущество, а вырученные деньги кому-то отписал, либо был должником и на организацию похорон его сослужицам пришлось скинуться. И вот теперь, даже не дождавшись сорокового дня со времени кончины «дорогого и незабвенного», они поспешили вернуть потраченное.

Кстати сказать, примерно такая история случилась полстолетием ранее, когда 23 марта (4 апреля) 1861 года в Соломбале от «апокалипсического удара» (инсульта) умер мастер булочного цеха Василий Федорович, он же Альберт Вильгельм Людвиг Дервальд (Albert Wilhelm Ludwig Dörwald). Если бы не одно обстоятельство, то все архивные записи о кончине переселенца из северо-германского герцогства Мекленбург и его же подданного ограничились бы лишь упоминанием в метрической книге.

Обстоятельством же этим был тот факт, что Дервальд на момент смерти имел долгов на весьма солидную по той поре сумму - 1442 рубля 25 копеек. А оставшееся имущество (включая ветхий одноэтажный дом с пекарней по Никольскому проспекту) было оценено в 443 рубля 45 копеек. Жил же мекленбургский подданный один, родственников в России не имел, поэтому его кредиторам не к кому было предъявлять претензии и оставалось только после торгов поделить между собой указанную скромную сумму.

Однако ко времени ее пропорционального распределения выяснилось, что она уменьшилась еще почти на 63 рубля. Дело в том, что эти деньги авансом потратил старшина Архангельско-Соломбальского цеха (общества) пекарей и булочников на похороны Дервальда, ибо кроме как из той суммы их было взять негде. Конечно же, кредиторы повозмущались (мол, и так более чем троекратные убытки, а тут еще...), но делать было нечего. Ибо все расходы на похороны были задокументированы. А этот факт, в свою очередь, позволяет нам узнать, во сколько обходились похороны лица, относившегося, по нынешней терминологии, к представителям среднего класса.

Итак, в «Ведомости о расходовании на погребение Дервальда» записано:

1. За сделание гроба — 20 руб. — получил Василий Делягиных.
2. За шитье савана — 2 руб. 50 коп. — получила Морозова.

3. За вырытье и отделку могилы — 26 руб. 73.коп. — получил Андрей Томсин.

4. За дроги — 5 руб. — получил Яков Менк.

5. За лошадей, везших дроги — 4 руб. — получил Абрам Звягин.

6. За холст для поднятия и спуска гроба — 1 руб. 50 коп. — получил Филипп Александров.

7. Сторожу Англиканской церкви — 1 руб. — получил Казимир Медвецкий.

8. За 2 фунта стеариновых свечей — 70 коп. - получил Улитин.
9. За почтовую бумагу для писания пригласительных визитов и сургуч — 50 коп.

10. За разноску визитов — 50 коп. — получил Василий Улитин.

Употреблено для закуски на дому и на кладбище при погребении тела Дервальда на 40 человек:

Половые ведра амуровки-водки — три ведра — 3 руб. — получил Николай Тимофеев. Вин:

3 бутылки тенерифу — 1 руб. 95 коп.
3 бутылки хересу — 2 руб. 25 коп.
1 бутылка бомек (бошек ?) — 70 коп.
1 бутылка сотерна — 70 коп.
1 бутылка окюльен — 70 коп.

Съестных припасов:

Полдюжины языков — 1 руб. 50 коп.
6 фунтов семги — 72 коп.
Семь с половиной фунтов солонины — 45 коп.
Восьмая часть фунта визиги — 14 коп.
1 фунт черной икры — 70 коп.
Полтора фунта сливочного масла — 30 коп.
Горчица — 10 коп.
Десяток яиц — 10 коп.
Бутылка уксуса — 10 коп.
Молоко — на 10 коп.
Сыру — 64 коп.
За приготовление закуски и прислугу в течение трех дней и нанятие лошади для поездок — 4 руб. 25 коп.
Людям на баню и харчи — 70
На покупку гербовой бумаги для написания оной описи — три листа — 45 коп. Всего: 62 руб. 78 коп.

Ознакомившись с этой ведомостью, кредиторы вновь завозмущались — можно было и поскромнее! — но умолкли, когда цеховой старшина напомнил, что они сами были на поминках и ничего подобного в момент поглощения «несоразмерно с долгами закупленной» провизии не произносили. И тут только кредиторы осознали, что ели-пили на поминках своего должника за свой счет...

Возвращаясь в 1914 год, замечу, что за полвека все цены, понятно, выросли, поэтому упомянутые цифры применительно к похоронам Макарова следует умножать как минимум в полтора-два раза...

Предыдущий пост - ...И рыбки ловец

Следующий пост - Вино для Пеца