О том, что захватившие в августе 1918 года Архангельск интервенты и их местные подручные первым делом срывали с административных и профсоюзных зданий красные флаги? уже рассказывалось как в воспоминаниях соломбальского рабочего Адольфа Эйнмана, так и в воспоминаниях других очевидцев. Там же сообщалось, что архангельские рабочие расценили замену красных флагов на триколоры как попытку вернуться в недавнее прошлое — царское. Чтобы погасить недовольство, новые власти начали разъяснительную пропагандистскую работу. Её образчиком является публикация под названием «Почему спущен красный флаг», напечатанная в местной газете «Северное утро». В ней, в частности, говорилось:

Бюро французской печати в Архангельске просить нас напечатать следующее: Среди некоторых слоев населения вызвано некоторое беспокойство вследствие приказа спустить красный флаг и заменить его национальным флагом.

Знаменует ли это потерю завоеваний революции и реставрацию монархии. Должны ли мы лишиться символа демократии? — на эти вопросы союзники отвечают, что объяснение приказа казалось бы простым и должно служить лишним доказательством тому, что они строго придерживаются своих принципов.

Красный флаг, под которым те, кто свергнул тиранию самодержавия, дерзко присвоили себе большевики, красная армия и флот, которые превратили знамя демократии в эмблему убийства, грабежа и насилия. Граждане, свято исполняющие свой долг перед Россией и свободой, никогда не могут согласиться выступить на поле брани под тем же флагом, что и большевики...

Союзники пришли на север не в качестве сторонников какой-либо партии, не ради реставрации самодержавия, а потому не могут поддержать флаг одной только части населения. Единственной целью союзников является оказание содействия русским в освобождении их от деспотизма большевиков и их хозяев немцев..

Примечательно, что эта публикация с обязательным упоминанием «немецких хозяев большевиков" был подготовлен пропагандистским органом французских интервентов. А почему примечательно - а потому, что в прошлом французы тоже срывали своё революционное знамя, а потом — через десятилетия — снова его подняли. Об этом свидетельствуют как страницы французской истории, так и заметки, опубликованные в русских газетах позапрошлого столетия. Например, в 1816 году петербургская газета «Северная почта» сообщала:

Из Парижа, от 5 марта н. ст.

От Министра внутренних дел предписано Префектам, чтобы трехцветные знамена были повсюду истреблены.

В другом номере газеты извещалось:

В Руане сожжены были недавно все находившиеся там эмблемические знаки революции. Народ плясал около костров, восклицая: Да здравствует Король! Да здравствуют Бурбоны!

В третьем — о убытках и потерях, понесённых французской церковью в годы революционного и наполеоновского режимов:

По исчислению, каковое сделал Г. Ру-Лабори, находилось поныне во Франции 4000 церквей сельских, в коих по недостатку в духовенстве, не отправлялось Божественной службы. По сему же исчислению в течение 25 лет истребилось бы во Франции звание духовных совсем, если бы Правительство не переменилось...

И, конечно же, сообщалось о сооружении в «освобожденной и вновь оживленной Франции» взамен повсеместно разрушенных революционных памятников монументов свергнутому революцией Людовику XVI:

Но прошло 65 лет и в 1881 году опять же петербургская газета — на этот раз «Страна" — сообщала:

Париж, 15-го июля (корреспонденция «Страны»). Париж иллюминован и разукрашен с улицы сквозь открытое окно доносятся голоса ликующей толпы, пение марсельезы и, от времени до времени, выстрелы, — это отголоски вчерашнего празднества по поводу годовщины взятия Бастилии. Неоднажды уже описывали, как празднует парижская демократия годовщину крупных событий своей истории и мне самому приходилось писать о праздновании 14-го июля в прошлом году, так что я в некотором затруднении относительно того, как бы не избежать повторений.

14-е июля — годовщина взятия Бастилии, годовщина первого народного, в буквальном смысле того слова, акта великой революции, с которой современная демократическая Франция ведет свою историю, и в которой она видит фундамент всего нынешнего общественного устройства...

Далее в заметке отмечается, что празднование под революционным флагом дня Великой революции возобновилось в 1878 году несмотря на «недовольство монархистов и церковников-клерикалов».

Таким образом, за истёкшие с 1816 года десятилетия оценка революционных событий во Франции коренным образом изменилась — от восклицаний «Да здравствует Король!» и «истребления» революционного знамени до пения под ним «Марсельезы» в день взятия Бастилии. Трудно представить, что об этом не знали сотрудники Бюро французской печати в Архангельске, но политическая целесообразность предопределила содержание того, что они сочинили. И при этом наступили на горло своей песне — гимну «Марсельеза». Но зря старались — подобным агиткам, состряпанным иностранными пропагандистами, население Архангельска в своём большинстве не верило. Как раз об этом и говорится в вышеупомянутых воспоминаниях участников и очевидцев событий периода интервенции. И это неверие явилось одной из причин того, что вскоре — в феврале 1920-го — революционный красный флаг вновь был поднят над Архангельском.

Но в 1991 году вновь был спущен... Интересно, что плакатное изображение флага и герба СССР украшало площадь Ленина в Архангельске ещё не менее года:

Но накануне приезда Ельцина, люто ненавидевшего всё советское, местные власти (то ли руководство области во главе с Балакшиным, то ли горсовета во главе с Ивановым) трусливо приказали эти плакаты снять, а с виднеющейся вдали Доски почёта выковырять металлический герб СССР. Дабы не вызвать гнев «всенародно избранного»...

С той поры прошло почти три десятилетия, за которые монархисты и клерикалы и, как их называл Аркадий Гайдар, буржуины вновь подняли головы и постепенно отвоёвывают утраченные в 1917 году позиции. Чему открыто способствует нынешнее руководство страны. Например, тем, что замолчало в прошлом году столетие Великой Октябрьской социалистической революции и сделало всё, чтобы информация об этой знаменательной дате, широко отмеченной, например, в Китае, не прозвучала с эфире и с телеэкранов.

Но это вовсе не значит, что идеи социальной справедливости и народовластия, созвучные идеалам Великой французской революции, забыты в нашей стране навсегда и не будут вновь востребованы. Ибо и во Франции в 1816 году, видимо, почти никто не верил, что революционный флаг вновь будет развиваться над Парижем и день взятия Бастилии снова станет государственным праздником. Тем более, главным. Точно так же и у нас сейчас кажется невозможным возврат к идеалам и символам революции. Так как каждый день происходят события, свидетельствующие о противоположной тенденции — пенсионная реформа, огромная, как, пожалуй, нигде в мире, и постоянно увеличивающаяся пропасть между бедными и богатыми, и им подобные явления. Но нынешними днями история России не заканчивается, как не закончилась она во Франции в 1816-ом...

Постскритум. Частично мной процитированная заметка газеты «Страна» о праздновании в Париже дня взятия Бастилии каким-то чудом не была вычеркнута царской цензурой. Хотя содержание её по меркам того времени было возмутительным. Поэтому сия заметка, конечно, не осталась властями незамеченной. Как итог — за эту и другие подобные публикация газета вскоре была закрыта.

Предыдущий пост - Пионерлагерь на Ухтострове

Следующий пост - Когда берёзы были молодыми...