В газете «Архангельск» за 11 марта (по старому стилю) 1916 года, точнее, на её первой полосе было помещено обведённое чёрной траурной рамкой объявление, в котором контора Товарищества Архангельско-Мурманского срочного пароходства извещала, что 12 марта в кафедральном соборе Архангельска состоится панихида, на которой помянут погибших членов экипажа парохода «Печеньга»: Фёдора Горбунова, Иосифа Дьячкова, Василия Широкого, Анатолия Головина, Ивана Шмидюка и Алексея Вальтера.

А спустя два дня - 13 марта - в той же газете была опубликована статья, в подробностях сообщавшая читателям о роковом для упомянутого судна и его команды дне:

В свое время петроградское телеграфное агенство собщило о гибели от мины в Северном море парохода «Печеньга», совершавшего зимние рейсы между Англией и Францией. Прибывший на днях капитан этого парохода Н.Ф. Клюквин сообщил нашему сотруднику не лишенные интереса подробности гибели «Печеньги».

По словам капитана, пароход был взорван 14 февраля на пути из Лондона в Лувр, вблизи небольшого английского города Ярмута. Пароход шел с грузом угля и некоторых припасов. Была бурная погода и сильное волнение. Накануне шел снег и вся поверхность моря казалась покрытой слоем разбитого мелкого плавающего сала. Температура наружного воздуха, как заметил капитан, была + 1,5.

Было 12 ½ часа дня. В этот час одна вахта сменяла другую, а поэтому никто не спал и почти все были на палубе.

Капитан спустился в столовую обедать и в то время, когда стюард собирался подать ему миску супу, раздался оглушительный взрыв и, как казалось, почти рядом полетел вверх огромнейший сноп угля.

Мина взорвалась под помещением носового второго люка, ближе к правому борту, на границе с тою столовой, где обедал капитан. Миска с супом выпала из рук стюарда, а капитан, сидевший на диване, оказался прижатым последним к столу настолько, что с трудом освободился оттуда. Вся мебель в столовой и посуда большею частию оказались разбитой, — так было сильно сотрясение от взрыва.

Медлить было нельзя ни одной минуты: пароход погружался в воду и давал уже крен на правый борт. О каком-либо заделании отверстия от мины не могло быть и речи. Капитан выскочил из столовой на шлюпочный мостик распорядиться о спасении команды и увидел, что просторная и надежная шлюпка, находившаяся на правом борту парохода, разбита в щепы; сорваны были даже железные рычаги, на которых шлюпка держалась.

Вся команда толпилась у шлюпки левого борта, которую пытались спустить в море. Посадкой в шлюпку распоряжался старший штурман Упмал, выскочивший на палубу ранее капитана. Как заметил капитан, в момент опускания шлюпки в мое в ней сидело 5 или 6 человек из команды. Спуск шлюпки был крайне опасен, так как сильная волна ударялась как раз в левый борт, с которого спускали шлюпку.

Оставив команду за спуском шлюпки, капитан бросился в спальню, чтобы захватить судовые документы и кассу, но вбежав туда, увидел полное разрушение: документов и денег уже не было никакой возможности спасти: всё было загромождено и свалено в кучу. Капитан снова выскочил на мостик и увидел, что спущенная в море шлюпка оказалась перевернутой волной и люди плавали в море вблизи высоко поднявшегося от крена борта.

Пока капитан бегал за спасательными кругами и нагрудниками, часть которых сбросил плавающим в море людям, команда пыталась спустить единственную маленькую, так называемую «рабочую» шлюпку вместимостью всего только для пяти человек. Между тем, на борту, не считая капитана и старшего механика, которые были в нагрудниках, находилось 14 человек. Но и с этой последней шлюпкой при спуске произошло несчастье: лишь только шлюпка была отдана и коснулась поверхности воды, как налетевшей волной ее подбросило вверх, сорвало с талей и освободило от канатов. Шлюпка, не задерживаемая ничем, поплыла от парохода. В ней сидел всего один пассажир — помощник механика, вместе с которым шлюпка была спущена в море. Для оставшейся на борту команды был только один путь — бросаться в море кто в чём есть, так как дальнейшее пребывание на пароходе становилось опасным: нос быстро погружался в воду, поднимая корму.

Еще до того, как спускали шлюпку, капитан предупредил команду, что в шлюпке могут поместиться только пять человек; остальным же придется бросаться в море. Но никому первому бросаться в холодную, как лед, воду не хотелось и все находились в минутной нерешимости. Оставив команду у шлюпки, капитан пошел на корму и бросился оттуда в море, имея на себе нагрудник. Когда капитан вынырнул из воды, нагрудника на нем уже не было — его сорвало водой. К счастью, невдалеке он увидел плавающую вверх килем шлюпку, за которую уже держалось двое. Капитан подплыл к шлюпке и также стал за нее держаться. На киле сидел матрос Вологин и кочегар. Матрос Вологин был ранен при спуске шлюпки - у него сломало ребро и проломило о борт голову и он, по-видимому, с трудом держался. Всех троих неоднократно смывало волной с киля и все снова с трудом туда опять забирались.

Пароход между тем стал в последнюю минуту почти вертикально и пошел ко дну. Все, кто оставался на пароходе, с поспешностью вынуждены были покинуть его и броситься в море. На месте затонувшего парохода виднелись плавающие люди, ухватившиеся кто за что мог: за обломки трапа, боченки и т.п. В таком положении находились приблизительно минут 15, пока не подоспела помощь.

На горизонте виднелось несколько судов, которые, по-видимому, видели гибель парохода и спешили на помощь. Первой подоспела шлюпка, спущенная с борта подошедшего норвежского парохода. В шлюпке сидело на веслах и в нагрудниках четверо человек, направлявшихся к капитану и его спутникам. Капитан махнул им рукой, чтобы они спешили скорее на помощь тем людям, что плавают в море, а они на киле еще могут держаться. Шлюпка поспешно приступила к спасению людей.

Тем временем подошел английский сторожевой патруль-бот, наблюдавший за подводными лодками, с которого также была спущена шлюпка, занявшаяся подбиранием людей.

Пока с двух шлюпок подбирали людей, патруль-бот придрейфовало ветром к опрокинутой шлюпке, на которой сидели уже обессилившие капитан и его два спутника и, таким образом, последние были подняты на бот первыми. Вскоре подоспели шлюпки со спасенной командой. В числе последних находился и помощник механика, спустившийся в «рабочей» шлюпке. Он, по-видимому, растерялся и в момент гибели парохода не сообразил оказать помощь свои погибавшим товарищам.

Часть спасенной команды лихорадило, особенно тех, кто находился в воде. На боте англичане сменили им одежду, напоили кофе и с товарищеской заботливостью уложили под одеяла.

До г. Ярмута от места гибели было 4 часа хода. Берег виднелся в 5 милях, 7-8 верстах. В Ярмуте все были помещены в матросском доме, специально приобретенном для приюта людей с погибавших судов. Здесь поужинали, приняли на ночь ванну, получили необходимую одежду и на следующий день отправились по бесплатному билету в Ньюкасл, оттуда и выехали на родину.

Погибло из состава команды «Печеньги», как сообщалось ранее, 7 человек: матросы Горбунов и Дьячков, стюард Головин и кочегары Широкий, Ченякин, Вальтер и Шмедюк. Первые четыре уроженцы Архангельской губернии, остальные трое взяты были в английском порту взамен сбежавших ранее в Англии трех человек. Все они, по-видимому, погибли пи спуске той злополучной шлюпки, которую разбило о борт парохода, а находившихся в ней людей ранило. Вся драма произошла в течение 6 минут, считая с момента взрыва до момента погружения парохода. Между прочим, аналогичная участь постигла тот самый норвежский пароход, который поспешил первым на помощь людям с «Печеньги». Пароход этот взорвался в том же месте на мине на следующее утро после гибели «Печеньги», причем с парохода спасся только один боцман. Остальные все погибли.

К сожалению, фотоснимка этого судна мне пока разыскать не удалось. А вот групповую фотографию спасшихся членов экипажа (из фондов областного краеведческого музея) нашёл у vaga-land.

Под снимком есть список сфотографированных (видимо, в Ярмуте/Yarmouth), но, к сожалению, определить, кто из них кто, трудно: Иван Андреевич Ряскин (Сорока Архангельской губ.), Григорий Иванович Михов (Кушерека Архангельской губ.), П. Ак. Шукшин, Александр Платонович Ар...., П.И. Тюлюбаев (все трое из Борка), Ф.С. Маклаков (Солза), В.В. Чубенко (Олонецкая губ.), капитан судна Николай Фёдорович Клюквин (Архангельск), механик С., Август Андреевич, Николай Васильевич и Павел Николаевич Кузмины.

Примечательно, что лишь один из сфотографированных не был переодет в выданную англичанами одежду. Этот факт даёт основания предположить, что это именно тот помощник механика, который оказался в шлюпке и поэтому вышел из воды сухим - и образно говоря, и в действительности.

Интересен и содержащийся в статье факт о сбежавших в Англии с судна матросах, ибо он лишь подтверждает мной ранее сказанное - «Невозвращенцы «по слабости».

Предыдущий пост - Трамвайная реклама

Следующий пост - Карточка из домашнего архива