Сегодня, 8 мая, в газете "Правда Севера" была опубликована моя статья "Саня жив!", рукопись которой привожу ниже:

В известном стихотворении Константина Симонова "Жди меня, и я вернусь..." есть, в частности, такие строки: "Жди, когда из дальних мест писем не придет..." С подобной ситуацией - длительным отсутствием вестей с фронтов Великой Отечественной - сталкивались многие солдатские и офицерские семьи. А поскольку извещений о гибели фронтовиков не поступало, то надежда, что те живы и не пишут по не зависящим от них причинам, безусловно, теплилась. Такой же надеждой жили и родственники архангелогородца Александра Ивановича Рухлова (племянника моей бабушки), в первую очередь его жена Александра Иннокентьевна. Хотя впасть в отчаяние и более ни на что не надеяться было от чего: уже шла весна 1944-го, а последнее письмо с фронта она получила в июле 1942 года.

Конечно, в течение этих двух лет Александра Иннокентьевна не сидела, сложа руки, - обращалась в Соломбальский райвоенкомат, писала запросы в Наркомат Обороны. И, наконец, 2 апреля почтальон принес извещение, точнее, "похоронку" - бланк, в котором сообщалось о самом печальном. Но там в графе "Похоронен" был прочерк. А чуть выше вместо зачеркнутой стандартной фразы о гибели сообщалось о следующем: "Ваш муж, красноармеец Рухлов Александр Иванович, уроженец Архангельской области, Селецкого с/с Виноградовского района, находясь на фронте, пропал без вести в августе м-це 1942 г." Поэтому горечь утраты, исходившая от одного вида "похоронки", сразу сменилась хотя и слабым, но лучиком надежды...

Работа с архивными документами помогла мне установить, что Александр Иванович служил в 789 стрелковом полку, который летом 1942 года участвовал в Харьковском и Воронежско-Ворошиловградском оборонительных сражениях и нес огромные потери. Но не только убитыми и ранеными, ибо часть личного состава сначала попала в окружение, затем - в плен. В том числе и мой родственник.

Безусловно, судьбе пленного не позавидуешь, однако нельзя не признать, что Александру Ивановичу по меркам военного времени невероятно повезло - уже в Германии его из лагеря распределили в качестве батрака-работника в семью немецкого крестьянина. Конечно, трудиться приходилось много и с раннего утра до позднего вечера, но все это не шло ни в какое сравнение с лагерной жизнью. И прежде всего в отношении питания. Что и позволило ему выжить и дождаться прихода Красной Армии.

Понятно, что первым делом он написал в Архангельск - жене. Трудно передать словами, какие эмоции испытала она, когда вскрыла солдатский "треугольник". Могу только сказать, что тетя Шура сразу же помчалась через всю Соломбалу, чтобы сообщить моей бабушке радостную весть об ее единственном племяннике: "Саня жив!"

Эту радость, конечно, не смогла омрачить содержащаяся в письме фраза: "Когда вернусь - не знаю, еще надо пройти проверку". Однако и тут Александру Ивановичу повезло - пребывание в подмосковном проверочно-фильтрационном лагере было недолгим и уже в конце лета 1945-го он приехал в Архангельске. И тут же вернулся на свое предприятие - "Красную Кузницу" - и на прежнюю работу - капитаном заводского буксира.

Александр Иванович и Александра Иннокентьевна Рухловы

Естественно, сразу прекратилась выплата назначенной годом ранее пенсии, но это было, во-первых, правомерным решением, во-вторых, оказалось практически незамеченным штрихом на фоне того, что с Александром Ивановичем могло, при худшем варианте развития недавних событий, произойти. Но не произошло. А этот факт дает повод процитировать еще одни стихотворные строки: "Кто не ждал меня, тот пусть скажет: - Повезло".

________________________________

Предыдущий пост - http://www.lochchilov.com/blog/moj_otvet_chemberlenu/2014-05-03-441