Все дома, стоявшие по обеим берегам Соломбалки (бывшей Пет-Курьи) я успел застать, как говорится, в живых. И не просто застать, а множество раз проходить мимо и даже бывать в некоторых из них, так как в двух домах располагались магазины:

Из всех зданий выделялись и привлекали моё внимание два дома-близнеца, то есть построенные по одному проекту. Первый из них помечен цифрой один на вышеприведённом, заимствованном с сайта Старый Архангельск фотоснимке. А второй (2), стоявший на углу улиц Краснофлотской и Советской (бывшей Безсмертной/Американской) лучше рассмотреть на другом:

Как видите, это были двухэтажные дома, как раньше говорили, с вышкой — с жилым помещением, фактически находившимся на третьем, мансардном этаже. А между ним стояли дома на вид явно поздней постройки. В правомерности этой догадки чём впоследствии я убедился впоследствии — уже изучая архивные документы. Они свидетельствуют, что большинство домов по Краснофлотской/Адмиралтейской улице было построено на рубеже 1800-1900 годов. И лишь два вышеупомянутых — в 1840-х, причём у первого есть точная дата возведения — 1847 год.

Из архивных документов удалось выяснить и другое — первый и второй дома были построены на месте протянувшегося вдоль берега пепелища, которое появилось после крупного пожара 1841 года. О нём, случившемся в ночь с 3 на 4 сентября, можно из бумаг Архангельской губернской палаты уголовного и гражданского суда, точнее, из протоколов, где записаны показания свидетелей происшедшего:

1. Отставной писарь Андриян Лябзин:

Проживаю в доме зятя, отставного унтер-офицера Ивана Михайлова, в Бессмертной улице на углу прямо против бывшей квартиры титулярного советника Иосифа Померанского. 3 сентября в 9 часов вечера, вышедши с трещеткою для осмотра тишины и спокойствия, стоявши близ Бессмертного моста и квартиры г. Померанского, когда ударили на колокольне 12 часов, то я, разбудивши на смену живущего в соседстве зятя, отставного рядового Варгасова и оставив ту трещетку жене его Афимье Ивановой, ушел домой, Раздевшись, вышел для телесной надобности, но, возвращаясь в комнату, увидел свет. Посмотрев в окошко, увидел, что объята огнем середины крыши сарая квартиры титулярного советника Померанского. Рабудивши своих домашних, объявил о сем пожаре и начал выносить имущество. От чего случилось загорание, не знаю и подозрений никаких не имею.

2. Прикомандированный к Соломбальской полиции рядовой 7-го ластового экипажа Егор Грачев:

Стоял на часах при будке № 5 у Безсмертного моста близ дома чиновника Андреева (где жил Померанский). С 3 на 4 сентября в 12 часов ночи вдруг осветился у будки огонь, который пылал из средины сарая квартиры Померанского. Сразу начал бить тревогу.

3. Жена титулярного советника Иосифа Померанского Дарья Александрова:

Увидев, что пламя от сарая проистекает в ту комнату, где спальня детей, поспешила взять их спящих, а только они успели выбежать, запыхавшись в дыму, дом уже весь был объят пламенем. В сарае в низу был ледник, в верху — хранились старая мебель и веники, а в конце сарая — корова и телка. Корову доила в 7 часов вечера живущая у нее кухарка дворовая девка надворной советницы Зоммер — Фекланида Данилова. В доме также проживали моя сестра Варвара Александрова, еще унтер-офицерская девка Елена Иванова (нянька, дочь унтер-офицера Ивана Подовинского). В нижних же покоях квартировала матросская жена Никифорова с воспитанницей Ариадою, отставной плотник Акорей Алексеев, вдовы: Фролова, Марфа Горностаева и мастеровой 8-го рабочего экипажа Абрам Леонтьев. Убытку от пожара потерпела до 7000 рублей.

4. Отставного унтер-офицера Ивана Михайлова жена Наталья Прокопьева и дочь девица Евдокия:

У нас сгорел дом и флигель, в котором проживал зять ... морской госпитали Еким Попов с дочерью Натальей. Убыток до 570 рублей серебром.

5. 9-го рабочего экипажа мастеровой Ершкаташ(?):

Проживал позади сарая г. Померанского в доме мастерового Петра Куликова жены Елены Григорьевой в верхних покоях.

6. Лоцманская вдова Марфа Варакина:

Проживала в собственном доме на набережной возле квартиры г. Померанского в верху в передней комнате с мастеровым 9-го рабочего экипажа Василием Никоновым. В прочих комнатах — тоже мастеровые 9-го рабочего экипажа Павел Прынцов, Григорий Рябов с женой, мастеровой 8-го рабочего экипажа Петр Ерофеев с женой. Убыток потерпела до 228 рублей серебром.

7. 7-го ластового экипажа рядового Василия Михайлова Тихонова жена Устина Власова:

На часах в полночь в окошко выглянула и увидела, что горят по речке домы Побежала туда, а когда вернулась к своему дому — он же весь в огне. Убыток потерпела до 1170 рублей серебром.

К протоколам была приложена ведомость об убытках других домовладельцев, пострадавших от пожара:

1. Вдова конопатчика Пакшина Мария Абрамовна - до 600 рублей серебром.
2. Унтер-офицерская вдова Анна Бараева - 172 рубля
3. Плотницкая вдова Катерина Дружинина - 144 рубля
4. Отставной унтер-офицер Егор Христофоров - 100 рублей
5. Унтер-офицерская вдова Елена Кокшарова - 142 рубля
6. Отставной унтер-офицер Елисей Киркин - 140 рублей
7. Отставной парусник Василий Панов - 399 рублей 99 копеек
8. Отставной унтер-офицер Осип Погожев - 349 рублей
9. Архангельская мещанка Елена Голенищева - 1357 рублей 30 копеек
10. Отставной унтер-офицер Василий Клементьев - 144 рубля
11. Архангельская мещанская жена Мария Григорьева Вилачева - 228 рублей
12. Отставной мастеровой Иван Терентьев - 900 рублей
13. Унтер-офицерская вдова Катерина Тимофеева - 172 рубля
14. Унтер-офицерская вдова Катерина Шабанова - 158 рублей
15. Дочь умершего кузнечного мастерового девка Наталья Емельянова Коноплева - 285 рублей 72 копейки
16. Уволенный от службы капитан Иванов - до 500 рублей
17. Архангельский купец 2-й гильдии Дмитрий Починков - 1714 рубля 29 копеек
18. Комиссар 9-го класса Михайлов - незначительная сумма
19. Дочь умершего мастерового Незговорова девица Анна Иванова - 335 рублей 71 копейка
20. Умершего комиссара Короткого дочь Надежда - 142 рубля 85 копеек
21. Инженер-полковник Загуляев - 1111 рубль 35 копеек

Процитированное дополняю планом Соломбалы, на котором примерно обозначен выгоревший при пожаре участок застройки:

Кстати сказать, сгоревшие в 1841 году дома все без исключения были добротными и ещё сравнительно новыми, так как они были построены в начале 1800-х годов на месте утраченных при предыдущем пожаре — в намного масштабном огненном бедствии 1799 года — жители Соломбалы в июле того года лишились более 180 домов. На Большом и Среднем (Никольском) островах, Банный остров и Первая деревня не пострадали. Краткие сведения об этом можно узнать из письма, отправленного из конторы Главного командира Архангельского порта, которое привожу с сохранением орфографии и пунктуации:

На сообщение сего губернского правления о уведомлении оное отчего в Соломбальском селении сего месяца 4-го числа последовал пожар от конторы Главного командира сим извещаем, что оного числа после полудни в 7 часов во время бытия всех служителей в адмиралтействе при работах у проживающего в доме служащего ныне Гвардии Измайловского полку фельдфебеля Геца отца ево архангельского мещанина Геца же открылся неизвестно от чего пожар, коего в рассуждение шести недельного бытия жарких и сухих дней в скорости никакими способами прекратить было не можно, отчего оной распространился так, что всех елико возможных стараниях згорело разных ведомства адмиралтейского служителей и частично другого звания людей 153 дома и один казенной ветхой, да к прекращению того пожара сломано обывательских 32 и один казенной ветхой и сверх сего по опасности ж сломаны состоящие в малом адмиралтействе ветхие же деревянные нары и снята крыша с сухарного ветхого корпуса, переделанного из казармы. Во время ж сего пожара по объявлению на другой день от матроза корабля Ярославля Севастьяна Богданова не отыскано сына его родного 4-летнего и одной женщины; мещанин же Гец объявил подпискою от чего тот пожар в доме его открылся действительной и точной причины он не знает, относительно ж того сколько от сего причинилось убытку об оном конторе неизвестно.

С трудом, но можно представить, какое зарево стояло в ночь с 4 на 5 июля 1799 года над Соломбалой, когда в ней горели более 150 домов. За этим бедствием, конечно, наблюдали горожане с другого берега Кузнечихи. И не в первый, и не в последний раз. Как, впрочем, и соломбальцы, так как крупные пожары случались в Архангельске неоднократно — например, в 1847 году сгорело свыше 400 домов по Дворянскому (Троицкому), Среднему (Чумбарова-Лучинского) и Въезжему (Ломоносова) проспектам.

Предыдущий пост - От полиции — к милиции