Об архангельском художнике Степане Писахове и известном писателе Леониде Леонове, их, скажем так, сомнительном поведении в период Гражданской войны и интервенции мне доводилось уже несколько раз сообщать - например, в публикации "Неправильная" статья Леонида Леонова". И при этом каждый раз я удивлялся тому факту, что их "прегрешения", а именно моральная (в том числе в газетных статьях) и материальная поддержка антибольшевистских сил не имела печальных последствий после восстановления в 1920 году в Архангельске Советской власти. Такое впечатление, что всё, что они делали, всё, что о них писала редактируемая отцом Леонида - Максимом Леоновым - газета "Северное утро", было, словно по чьему-то приказу, забыто. Хотя о таких заметных личностях, их недавних поступках в небольшом тогда по численности населения Архангельске знали практически все.

Ещё один раз удивиться мне пришлось сегодня - при знакомстве с номерами данной газеты за ноябрь 1919 года. Но прежде приведу отрывки из вышеупомянутой газетной публикации:

Твердо зная, что в 1918-1920 годах он жил в Архангельске, я был немало озадачен тем, что в воспоминаниях, помещенных в сборнике "Советские писатели. Автобиографии". (М., 1959 г.), Л. Леонов ни словом не обмолвился о пребывании в нашем городе. Правда, в редакторском комментарии к автобиографии есть упоминание о том, что он посещал жившего в Архангельске отца. Кроме того, там же приведено высказывание Леонова об его первых трудах, относящихся к 1918-1920 годам: "Дань литературным течениям того времени были удачно и компактно сожжены без всяких следов и свидетелей".

Далее в статье говорилось, что в автобиографии Леонова, написанной по случаю его выдвижения на соискание Сталинской премии 1943 года также нет упоминания об Архангельске. И что в 1999 году (то есть, когда стало безопасно приоткрывать тайны прошлого) дочь Леонида Леонова - Наталия - сообщила, что её бабушка в 1918 году отправила из Москвы сыновей: "Бориса куда-то под Мезень, а папа оказался под Архангельском, в артиллерийской школе прапорщиков, куда его мобилизовали белые..."

Косвенное подтверждение её словам я нашёл именно сегодня - в номере "Северного утра" за 9 ноября 1919 года, в котором было опубликовано постановление Временного правительства Северной области о присвоении очередных воинских званий. Следует сказать, что ранее в газете не печаталась подобного рода информация. Но на этот раз было сделано исключение: ведь сын Максима Леоновича - Леонид - из подпрапорщиков произведён в прапорщики! Как об этом не напечатать... А это обстоятельство только подтверждает сомнение в том, что Леонид Леонов был насильно мобилизован белыми. Ибо в почти в каждом номере газеты помещались ура-патриотические материалы, печатались призывы добровольно вступать в белую армию и ополчение. И судя по другим публикациям, отец и сын Леоновы в те дни были единомышленниками...

В следующем номере "Северного утра" - за 10 ноября - другая публикация: на этот раз очередная заметка о Степане Писахове, точнее, о его поездке в свите местного епископа "для освящения церкви при станции Плесецкой, оскверненной большевиками".

В одной из статей, вскоре присланных Степаном Григорьевичем, рассказывалось об устроенном на станции для военнослужащих белой армии спектакле, в антракте которого артист В.Н. Давыдов (впоследствии народный артист РСФСР) "Обратился к солдатам и офицерам с приветственной речью, в которой указал на их громадное значение в борьбе с большевиками". А в заключительной части статьи говорилось "о возрождении нашей дорогой родины" и "борьбе с распространившейся заразой - большевизмом".

Кстати, последняя фаза была характерной для публикаций "Северного утра". И далеко не самой резкой. Ибо за полтора года - с начала августа 1918 года до 18 февраля 1920-го - в газете было написано столько, что по меркам той поры Максим Леонов мог бы быть расстрелян десяток раз. Так как в "Северном утре" неоднократно печатались газетные утки о национализации женщин и детей в Советской России, какими только непристойными эпитетами не обзывались большевистские лидеры - начиная с Ленина. Или вот, например, заметка с, мягко говоря, ироничным названием "Маскарад", в которой сообщалось о награждении Сталина орденом Красной Звезды.

Справедливости ради следует сказать, что, когда дело касалось внутриобластных и городских событий, местных руководящих персон и их поступков, редактор газеты Максим Леонов был принципиален (о чём я ранее неоднократно сообщал). Например, он открыто смеялся по поводу распространения в те дни в Архангельске слуха о видении богоматери. Хотя эта небылица и была запущена с приемлемой для Максима Леонова, даже созвучной с его умонастроениями целью - мол, архангелогородцы, узнавшие о божественном покровительстве, укрепятся в уверенности в том, что выстоят в борьбе с большевиками. И даже поспешат вступить в так называвшееся национальное белое ополчение.

Если уж речь зашла о покровительстве, то, видимо, оно (трудно пока сказать, чьё) и спасло в последующем и Леоновых, и Писахова (да и Давыдова). Иначе трудно объяснить тот факт, что многих их современников и единомышленников, например, архангелогородцев, произведённых вместе Леонидом Леоновым в прапорщики, ждала печальная судьба (а там были известные в ту пору фамилии - Дес-Фонтейнес, Сибирцев, Витукевич, Лапчинский, Поплавский). Но только не его. Которому помимо "бело-офицерского" прошлого вполне могли предъявить длинный список газетных выступлений, тянувших на не одну 58-ю статью.

В заключение приведу ещё один отрывок из вышеупомянутой моей публикации:

Рассказывая о знакомстве с вождем, состоявшемся в гостях у Горького ("Слово", № 5 за 1989 г.), Леонов вспоминал, что во время беседы "Сталин откинулся к спинке и секунд сорок неподвижно глядел мне в глаза. И я глядел ему в глаза..." Вскоре, уже за обеденным столом Сталин, подмигнув, сказал: "Леонов хитрит..." И хотя, как утверждал писатель, тема разговора не касалась его прошлого, вполне возможно, что именно о нем думал в тот момент вождь, все же решивший простить былую юношескую горячность и неразборчивость собеседника.

Предыдущий пост - Взрыв и огнеборцы

Следующий пост - Консул Дэвис и пачка ключей