Это был начальник совсем не в стиле «губернских Зевсов» и областных царьков. Всем доступный, всюду присутствующий, он действительно поражал своей неукротимою энергиею. Его видели в зимние бураны несшимся на собаках по безбрежной снеговой равнине; его встречали в таежных заглушьях на золотых приисках, на разведках каменно-угольных выходов, на испытательных бурениях нефтеносных жил.

То он стремился на катере по Татарскому проливу за пароходом ищущим места выгрузки запрещенного спирта, то переживает ужас вместе артелью рыбаков на оторванной льдине в море. Управление областью, полное ярких и сильных приключений и переживаний!

Между прочим, г. Григорьев исходатайствовал утверждение в крестьянском сословии бывших каторжан, вернув этих бесправных, брошенных людей к новой жизни. Он «присоединил» к «полуострову» Сахалину громадный Удский уезд с г. Николаевском-на-Амуре: дотоле хиревший город внезапно стал областным, сразу оживился, разросся, возбужденный к культурной работе. Г. Григорьев все время указывал на уголь, нефть и золото Сахалина, требуя устройства там порта; он настойчиво доказывал, что лучшее средство повысить добычу нашей золотопромышленности в низовьях Амура - признать дозволенную деятельность «хищников-старателей»; заботы о скорейшей колонизации вверенного ему края породили длинный ряд оригинальных и смелых проектов, которыми неминуемо придется воспользоваться преемнику первого сахалинского губернатора.

Едва ли не г. Григорьев первый разбросил о тайге приисковые школы грамотности, учредил на Сахалине показательные сельскохозяйственные станции и выстроил там же народный дом. Но, конечно, всего не перечесть...

Губернатор Н.Н. Качалов, человек болезненный, всячески сторонился от жизни. То он болел, то уезжал в Петербург и Д.Д. Григорьеву приходилось чуть ли не месяцами править губернией. А тут как раз то волнения крестьян в Шенкурском уезде, то забастовки на лесопильных заводах, то недоразумения со ссыльными, которые сотнями шли на Север.

Я не знаю подробостей карательных экспедиций, которые Д.Д. Григорьев при личном участии производил в Шенкурском уезде. Вице-губернатора сопровождали казаки, крестьян пороли нагайками и губернская тюрьма наполнилась десятками шенкурят. Судебная палата целый ряд последующих годов производила ликвидацию движения...

При борьбе с забастовками на заводах Д.Д. Григорьев пользовался не столь упрощенными приемами. Известен случай, когда вице-губернатор лично встретил на соломбальском мосту процессию рабочих и уговаривал разойтись.

К этому периоду относится письмо Д.Д. Григорьева на страницах местной печати, с которым он выступил, чтобы выяснить свое отношение к стремлениям рабочих. Особенностью письма было лишь то, что в последнюю минуту, уже по телефону, он попросил поставить под письмом только его фамилию, выбросив слово «вице-губернатор».

При Д.Д. Григорьеве состоялся съезд ссыльных Архангельской губернии. Делегаты от уездных колоний, с разрешения губернских властей, съехались в Архангельск и в течение нескольких дней обсуждали свои нужды. Был, между прочим, избран особый комитет, которому дано было право входить к губернатору с разного рода ходатайствами по делам ссыльных.

Когда весной 1907 года в городе начались грабежи и убийства, организованные сосланными с Кавказа отбросами различных обществ, Д.Д. Григорьев в первую же минуту. ночью, явился в общежитие ссыльных с просьбою «обуздать эту свору». Вице-губернатор, как и масса городского населения, представлял ссылку чем-то единым, связанным общей идеей. Загрязнение чистого источника освободительного движения уголовными отбросами для него было тогда еще неизвестно.

Д.Д. Григорьев ушел из Архангельска в Вятку, поменявшись с А.Ф. Шидловским. Причиной перевода называли испорченные отношения с только что назначенным в Архангельск губернатором И.В. Сосновским, а близкой родственнице которого Д.Д. Григорьев был женат первым браком.

На Сахалине Д.Д. Григорьев пробыл по приблизительному подсчету пять лет. За это время он, конечно, успел изучить окраину. Положение администратора окраины тем и хорошо, что здесь мудрено держаться людям щедринского типа.

Губернатор, который «прекрасно вышивает по тюлю», мыслим только где-нибудь в Калуге, Рязани или Владимире, где жизнь давно отлилась в неизменные формы, где все старо и где не «откроешь Америки».

Здесь все неустроено, в каждой щели свои вопиющие нужды. А население таково, что ни урядника, ни исправника не боится и упрямо лезет к «самому» губернатору. Как тут будешь по шаблону центральных губерний, ограждать и культивировать принцип «твердой власти»?

И вот, губернатор сначала, быть может, и неохотно начинает знакомиться со «своей» губернией. Катается из конца в конец, беседует с «народом». Порой это выходит не всегда удачно. Но жизнь постепенно втягивает и упрямо учит, и если администратор не чересчур уж закоснел в департаментских и дворянских традициях, из него вырабатывается человек, который начинает понимать нужды края и... даже ими интересоваться.

И вот губернатор сидит и изучает. Иногда походит не год, не два, а чуть ли не десяток, и вот наступает такой момент, когда губернатора переводят в центр.

Попасть откуда-нибудь из Якутска в Орел или Тулу, конечно, повышение.

Человек целыми месяцами разъезжал по тундрам, терял здоровье, пора ему и отдохнуть, дать снова привычную обстановку дворянской среды и того низкопоклонного почета, который окружает там представителя «сильной власти».

А знание края, который, быть может, равен Европе, а десятилетний опыт? Все это идет насмарку.

В центр, ближе к министерству, где сведущие люди, казалось б, так нужны, подобный администратор почти не попадает. Там свои законы движения по служебной лестнице. Из канцелярии в канцелярию, все выше и выше...

Когда архангельский управляющий земледелия и государственных имуществ Н.Т. Сахновский был назначен вице-директором лесного департамента, это поразило всю центральную бюрократию как громом. Что человек вел громаднейшее в империи лесное хозяйство, это никого не интересовало, но вот то, что он не прошел департаментского «стажа», было чрезвычайно. Впрочем, все это произошло в министерстве Кривошеина, который всегда отличался «либерализмом», да и сам Н.Т. Сахновский, пробыв на своем посту несколько дней, скоропостижно скончался.

Редкий прецедент с тех пор не повторялся...