Осенью прошлого года в сообщении Невесёлые впечатления я рассказал о печальной судьбе Майской горки, давшей своё название одноимённому территориальному округу Архангельска (а ранее - его Первомайскому району) — её ликвидировали, то есть срыли. А о том, как она, уже частично «сглаженная», выглядела в 2010-ом году и что на её месте сейчас, свидетельствуют снимки, полученные с помощью сервиса Яндекс.Карты:

Её же, Майскую горку, нетрудно заметить на фрагменте плана Архангельска 1922-го года. Причём там же указана её былая высота — 6,02 саженей, то есть 12,82 метра.

Таким образом, это была единственная возвышенность, резко выделявшаяся на фоне уныло однообразной низменной местности. И, как следствие, она не могла не притягивать к себе архангелогородцев. О чём лучше, чем кто-либо, поведал в одном из номеров газеты «Архангельские губернские ведомости» за 1849 год местный краевед, архивист и литературно одарённый человек — Михаил Фёдорович Истомин (1821-1862):

Если тебе случится когда-либо въезжать в Архангельск по большому тракту, и, приближаясь к предместию города, ты увидишь в стороне небольшой полукруглый холм, увенчанный крестом, то знай, что это любимое место загородного гуляния при встрече лета. В прежние годы, когда прилежащая к этому холму корабельная верфь оживлялась просвещенною деятельностью незабвенного В.А. Попова, жители Архангельска любили повеселиться здесь 1-го Мая.

По зеленому лугу, ровному и гладкому, ходили взад и вперед нарядные толпы гуляющих; между ними, по местам, пестрелись группы мужчин и женщин, стариков и молодых, которые беззаботно сидели на траве подле скатерти, уставленной всевозможными лакомствами, а в середине пыхтел и шипел самовар, необходимая принадлежность всякого загородного гулянья. Смех, говор и веселые клики пирующих, сливаясь в один неясный гул, далеко разносились по окрестности...

Вид с этого холма довольно привлекателен: с одной стороны расстилается широкая равнина реки, на ней вдали мелькают белые паруса пловцов, с другой стороны развертывается пред вами бесконечное болото, обросшее мхом и опушенное по местам мелким кустарником. Впереди белеет Кладбищенская церковь, полузакрытая зелеными ветвями дерев; за нею взор ваш обнимает всю громаду городских строений: над пестрою массою разноцветных крыш с бесчисленным множеством белых труб возвышаются блестящие куполы церквей и шпицы колоколен. Все это представится вам, как нечто хаотичное, в каком-то нестройном перемешанном виде, но по мере того, как вы подъезжаете к заставе, панорама города развертывается пред вами в более правильных очерках, и впечатление делается отчетистие, определение...

Написав эти строки, Михаил Истомин сожалел, что «ныне, не знаю почему, стало уже выходить из обыкновения это гулянье, и нередко на первое Мая заветный холмик остается пуст и безлюден...» Однако, если судить по содержанию газетных публикаций последующих лет и архивных документов, пустовала Майская горка недолго — вскоре её облюбовала для загородных вылазок архангельская молодежь, более лёгкая на подъём, чем обленившиеся родители. А с 1905 года горка стало местом проведения революционных маёвок, в котором участвовали рабочие близлежащих предприятий (лесозаводов Кыркалова, Суркова и других). Поэтому покосившийся крест на ней мирно уживался с алыми знамёнами.

В годы Первой мировой и Гражданской войны на Майской горке размещались военные склады, в последующие годы ставшие продовольственными. Именно в таком виде — с приземистыми строениями — я и застал её, когда в 1982-ом году переехал в 8-ой микрорайон. Спустя пару лет склады были снесены, поэтому пошли разговоры (да и появились газетные публикации), что горку благоустроят и на ней наряду со скамейками и беседками даже появится мемориальный знак, который бы напоминал о первых маёвках. Но пришли перестройка, 1991-й год и переоценка прошлого. И память о революционных маёвках стала не нужна — по крайней мере новым властям. Впрочем, как и память о месте первомайских гуляний архангелогородцев начиная с второй половины восемнадцатого столетия.

Что неудивительно, так как российским чиновникам ещё со времён, описанных Салтыковым-Щедриным, легче запретить, снести и сломать (вспомните недавний погром на Соломбальском кладбище), чем что-то создать или проявить нужную горожанам инициативу. Или положительно отреагировать на инициативу других. Потому что у них, как говорится, в крови желание всё высовывающееся — как в переносном, так и прямом смысле — сравнять, срезать и удалить — так спокойнее и их глазу приятнее. Подумаешь какая-то там горка с более чем двухвековой историей гуляний на ней горожан! Срезать, как тополя, под ноль! А без знания истории Архангельска горожане проживут! Живём же мы, и неплохо живём... А про историю вспомним в следующие выборы, когда вновь обещанием псевдопризов за ответы по краеведческой викторине постараемся на них побольше народа завлечь...

В заключение скажу, что из опыта работы с архивными документами знаю, что у каждого события в истории города, в том числе негативного, есть свои имя и фамилия. И их не вырубишь топором. Сколько бы кто бумаги не подчищал. Где-нибудь информация всё равно сохранится. Или случайно «выплывет». Пусть и через десятилетия. Поэтому придёт время, когда дети или внуки губернаторов и градоначальников прочтут о том, чем «прославились» их предки: один уничтожил архангельский трамвай, другой — ликвидировал троллейбус, третий — снёс цирк и сравнял под ноль Майскую горку...

Предыдущий пост - «Честь имею донести», или Под колпаком — все