Продолжая рассказывать о событиях, случившихся в Архангельской губернии в 1820-1830-х годах, напомню, что в конце июля 1829 года в Архангельск прибыл литератор и баснописец Владимир Филимонов, назначенный на должность гражданского губернатора. Непонятно, чем руководствовался император Николай Первый, делая подобное назначение. Видимо решил провести своебразный эксперимент — мол, такого губернатора в Архангельск мои предшественники ещё не посылали, и ему было интересно узнать, как отреагируют на его появление северяне и долго ли его протерпят. И надо сказать, что эксперимент удался. Но обо всём по порядку.

С первых дней у Филимонова не сложились отношения с военным губернатором Степаном Миницким. Они были, как говорится, на ножах. Филимонов в письмах в столицу обвинял Миницкого в коррупции, а тот гражданского губернатора — в бездеятельности и профнепригодности, в результате которой в губернии по гражданской части начался форменный бардак.

Когда же Миницкого сменил Роман Галл, Филимонов настолько расслабился, что перестал вообще посещать губернское правление и работал, как говорится, с документами на дому. Если вообще работал. По крайней мере, впоследствии уверял, что трудился. И что удивительно, покровительство ему всецело оказывал новый военный губернатор, причём даже написал на имя императора ходатайство о производстве Филимонова в действительные статские советник. И Николай Первый, видимо, для продолжения эксперимента ходатайство в феврале 1831 года удовлетворил.

А тем временем бардак в губернии усиливался — глядя на не посещающего службу Филимонова, чиновники различных губернских присутствий и контор, тоже не утруждали себя работой. А когда началось эпидемия холеры, забегали на службу лишь за жалованием. Вскоре слабину почувствовали и уездные чиновники, причём такую, что под предлогом сбора средств на борьбу с эпидемией они от имени гражданского губернатора ввели дополнительные сборы денег с крестьян. Так происходило, например, в Холмогорском и Пинежском уездах. А в последнем местный лесничий стал только за взятки разрешать заготавливать лес на дрова.

А жаловаться крестьянам было некому — в том же Пинежском уезде местный уездный суд по случаю холеры три месяца бездействовал. Неизвестно чем бы всё кончилось, если бы холмогорские, точнее, матигорские крестьяне не подали коллективную (от 154 человек) жалобу проезжавшему мимо корпуса жандармов подполковнику Кокушкину. А тот не переслал её своему столичному начальству. Как результат — в Архангельск императором были срочно командированы сенаторы и тайные советники Вилим Мартенс и Алексей Корнилов.

После двух недель ревизии они сообщали Николаю Первому:

Мы как ревизоры не могли равнодушно видеть и не обратить особенного внимания на неуважение к обязанностям службы губернатора Филимонова. Они простираются до того, что он никогда почти в Губернском Правлении не присутствует, но записываясь там, находится на дому. В явное пренебрежение долга своего за всё почти двухгодичное пребывание состояние вверенной ему губернии еще ни разу не обозревал, да и в самом губернском городе ниже губернских присутственных мест нигде не бывал.

На требование наше от него нужных от него пояснений, не имея противу замечаний наших никаких оправданий, он предпочел неприличные в наш адрес выражения, нежели объясниться.

Передав замечания наши по сей ревизии Военному Губернатору, не смеем умолчать, что едва ли можно ожидать по оным с его стороны надлежащего исследования беспорядков и пресечения зла, ибо он, мало занимаясь гражданской частию, в распоряжениях своих совершенно руководствуется Гражданским Губернатором Филимоновым. Даже полагаем, что Г. Галл всемерно будет стараться покрыть вину.

К рапорту сенаторы приложили многостраничный список злоупотреблений. Например, сообщили о том, что купец Саблин сплавлял в Архангельск лес без каких-либо сопроводительных документов, явно вырубленный без разрешения. На что губернские власти не обращали внимания и закрывали глаза. И небезвозмездно.

Далее сообщалось, об уже упомянутых незаконных сборах с крестьян — эти «деньги употреблялись для раздачи уездным чиновникам». О бездеятельности уездных судов и запущенности в них дел. Говорилось, что при прежнем гражданском губернаторе Ганскау городовой капитал Архангельска был увеличен до 230 тысяч рублей, а Филимонов распорядился потратить все эти деньги «на предметы, которые в городе вовсе бесполезны». К тому же приказал купить дом для 1-й полицейской части за фантастическую по тому времени сумму — 60 тысяч рублей. И так далее...

Филимонов, после отъезда сенаторов осознавший, что под ним качается губернаторское кресло, поспешил оправдаться:

По приезду в июле 1829 года в Архангельск по необыкновенной жестокости здешнего сурового климата сентябрь и октябрь проболел. От посещения уездов и тамошних мест, по выздоровлению, чтобы снова не заболеть и быть для сих мест в Архангельске полезным, воздержался, ибо в противном случае, если бы был, где дурно, и не мог бы истребить дурное, то присутствием своим не уменьшил бы зло, а увеличил бы оное.

Однако это заумное оправдание не помогло. Правда, лишился должности Филимонов не за вышеперечисленные прегрешения — каким-то образом в столице узнали, что у него хранится письмо бывшего подполковника, государственного преступника Штейнгеля. В этой связи появились подозрения в причастности Филимонова к антигосударственному кружку. Поэтому тайно прибывшие из столицы «чекисты» тех дней в ночь на 1 июля 1831 года арестовали гражданского губернатора и сразу же повезли в Петропавловскую крепость.

Напрасно Филимонов утверждал, что «бумагу сию приобрел в Москве и хранил по тому единственно, что считал ее одной из любопытных бумаг по истории России, каковые стараюся всегда приобретать». Не помогло. Как не помог и военный губернатор — о предстоящем аресте его не уведомили.

И тут началось продолжение эксперимента — гражданский губернатор вдруг и, неизвестно куда, исчезает. Дела и обязанности вице-губернатору не переданы. Все в полном неведении. И лишь через пару недель в Архангельске стало известно, что Филимонов уже сидит в Петропавловской крепости. Но никаких указов об увольнении не поступало — он продолжал числиться гражданским губернатором.

Лишь спустя три месяца — 5 октября — министр внутренних дел Николай Новосильцев подготовил нужный проект указа, в котором говорилось об отрешении Филимонова от должности по причине «выявленных множественных злоупотреблений». Это проект доставили в Москву, куда отбыл император, и он 25 октября, вычеркнув слова о причине увольнения, оставил лишь предыдущие три: «...отрешить от должности». Так закончился очередной эксперимент по испытанию северян на прочность и терпимость...

Предыдущий пост - Ни в Грузию, ни в Сибирь!