Казалось бы, извозчики в старой — XVIII-XIX веков — Соломбале были не нужны, так как по площади она была невелика и в любой её конец можно было, не спеша, пешком дойти максимум минут за двадцать. Однако желающие добраться побыстрее до её окраин (и не только), да ещё с ветерком тогда находились, и в немалом количестве. А спрос на услугу, как известно, рождает предложение. Об этом свидетельствует содержание рапорта, поданного 9 января 1825 года военному губернатору С.И. Миницкому капитаном над портом А.П. Бычинским:

В Соломбальском здесь селении занимаются военнослужащие люди разных команд извозничеством и торговым промыслом (что в противности делают узаконениям), а посему состоящим в зависимости служителям от меня воспрещение уже сделано, а как из таковых людей есть и надлежащие к подчиненности порта, то посему, представляя об этом Конторе Главного Командира, покорнейшее прошу для восстановления надлежащего порядка изволить приказать кому следует, чтоб извозничество и торговлю на Соломбальском рынке производили токмо люди, коим сие позволено установленным порядком.

Наивно было полагать, что об этих «противных узаконениям» промыслах Степан Иванович Миницкий ранее не знал — на рынок, возможно, он и не заглядывал, но извозчиков на улицах Соломбалы видел ежедневно. Но реагировать на рапорт, конечно, было необходимо, поэтому он письменно поручил полицмейстеру Василию Рыдалеву составить список нарушающих «надлежащий порядок».

Через пару дней полицмейстер прислал соответствующего содержания рапорт, где наряду с торгующими на рынке были перечислены все лица, занимающиеся в Соломбале извозничьим промыслом. Первыми в списке фигурировал морской артиллерии капитан-лейтенант Макаров — он и его денщик Григорий Еремеев подрабатывали по очереди в свободное от службы время. Далее: Тихон Герасимов — дворовый человек лейтенанта 20-го флотского экипажа Рейнеке, комиссариатской роты военный чиновник Абрам Поникаровский, контрольной экспедиции рядовой Фёдор Леонтьев, комиссариатской роты унтер-офицер Яков Дмитриев, хлебники Василий Любов и Фёдор Пестовский, 20-го флотского экипаж квартирмейстер Иван Киприянов, контрольной экспедиции рядовой Фёдор Леонтьев, вахтёр Антроп Фёдоров, унтер-офицер Матвей Коробицын, бомбардир Макар Анучин, кузнец Данила Худяков, сторож Василий Клементьев, отставной школьник Ребяткин, мещанин Александр Лычёв, на волю отпущенный человек Андреян Филатов. Затем — крестьяне, пригородные или жившие в Соломбале: Иван Коптяков, Иван Любов, Фёдор Ворочной, Дмитрий Михайлов, Алексей Лодыгин, Семён Бельков, Илья Круглецов, Фёдор Чащин, Никифор Чулков.

И все перечисленные, как сообщил полицмейстер, уже внесли плату за свой промысел за наступивший 1825 год. А полученные с них деньги пойдут «на улучшение пришпектов и улиц Соломбалы». Поэтому запрещать некоторым из них «заниматься извозничеством в сем году несносно» — мол, деньги им придётся вернуть.

Этот аргумент Миницкий посчитал убедительным, и на рапорте оставил резолюцию, разрешавшую извозничество в 1825 году, «но не долее». И так он поступал ежегодно, «потворствуя, как писали в жалобах на него, противности узаконениям». И в действительности, ни офицеры, ни нижние чины (то есть военнослужащие) не имели права заниматься извозом. Но многое чего они ещё не имели — например, нижние чины права иметь свои дома и жить в них, а не в казармах, но тем не менее имели их и с семьями в них жили. И таких «противностей», обусловленных реалиями военного селения, было немало, но на них Степан Иванович Миницкий, предыдущие и последующие военные губернаторы, как говорится, закрывали глаза.

Предыдущий пост - Дома офицера Засса