В недавнем сообщении Дома офицера Засса я писал, что два флигеля, стоявшие на Никольском проспекте на земельном участке этого же домовладельца, сдавались прибывавшим на службу в Соломбалу молодым флотским офицерам. А кто ими был, я полагал, установить сейчас невозможно. И напрасно, ибо делопроизводство, в том числе ведение различных журналов при полицмейстере Василии Рыдалеве было поставлено образцово — как и должно быть в военном селении. Например, все приезжавшие в Соломбалу были обязаны в первый же день явиться в полицейскую часть и предъявить «письменный вид» или «плакатный пашпорт» (типографски отпечатанный бланк с внесенными в него от руки сведениями: фамилия, имя, отчество, возраст, приметы, откуда, кем, на какой срок и с какой целью отпущен).

А затем «словесно объявить», на какой улице, в чьём доме и на какое время прибывший остановился. После чего на обороте документа оставлялась соответствующая пометка. Аналогичного содержания запись вносилась и в соответствующий раздел «Журнала словесных объявлений». «Письменные виды» и «пашпорты» временно находившиеся в Соломбале должны были всегда носить с собой, а их не имевшие - задерживались. Исключение делалось только для жителей Архангельска, крестьян близлежащих волостей Архангельского уезда (ныне Приморского района) и членов экипажей иностранных судов. Всем им «прописываться» в упомянутом журнале необходимости не было.

Понятно, что не обязаны были «прописываться» и военнослужащие морских частей. Но лишь за одним исключением — военным лекарям и лекарским помощникам предписывалось извещать полицию о месте их жительства — на случай экстраординарных ситуаций. Поэтому в «Журнале словесных объявлений» за 1830 год и появились записи с упоминаниями следующих фамилий: Штремер, Ланга, Конди, Войцеховский и Гофман. Все они были военными лекарями, прибывшими в Соломбалу в данном году и поселившимися в одном из флигелей, принадлежавших Павлу Зассу.

Следует сказать, что они прибыли вовремя и весьма кстати, так как в мае следующего 1831 года началась эпидемия холеры и благодаря их усилиям количество умерших в Соломбале хотя и было значительным, но всё же меньшим, чем в случае отсутствия квалифицированной медицинской помощи. Перечисленные лекари-врачи лечили всех без разбору — и гражданских, и военных, и крестьян близлежащих деревень, и иностранных матросов. И на дому, и в экстренно развёрнутом лазарете.

Поэтому все они состояли в специальной противоэпидемической комиссии, документы которой сохранились в областном архиве до наших дней. И в них имеются достаточно полные сведения об этих врачах, спасших множество жизней соломбальцев. Ниже привожу выдержки из формулярных списков (личных дел):

Штремер Александр Фёдорович, штаб-лекарь 8-го рабочего экипажа, из мещан, 25 лет, холост.
В 1825 году выпущен лекарем из Санкт-Петербургской медицинской хирургической академии, определён на Балтийский флот в 21-й флотский экипаж с направлением на должность при Кронштадтском морском госпитале. В 1828 году откомандирован в Николаев на Черноморский флот, с 1 по 5 сентября 1828 г. на корабле «Императрица Мария» был при блокаде крепости Варны. 28 мая 1829 года произведён в штаб-лекари. 22 ноября 1830 года прибыл в Соломбалу в 31-й флотский экипаж. 7 марта 1831 года перемещён в 8-й рабочий экипаж. С 24 мая 1831 года — «при Соломбальской полицейской части у пользования больных, подвергшихся эпидемической болезни холере».

Ланга Иван Яковлевич, лекарь 12-го флотского экипажа, из иностранцев, 27 лет, холост.
В 1827 году выпущен лекарем из Санкт-Петербургской медицинской хирургической академии, с января 1828 г. на Черноморском флоте. В ноябре 1830 года прибыл в Соломбалу в 12-й флотский экипаж. С 25 мая 1831 года — «при Соломбальской полицейской части у пользования больных, подвергшихся эпидемической болезни холере».

Конди Вильгельм Андреевич, лекарь 9-го рабочего экипажа, из иностранцев, 31 год, холост.
В 1828 году выпущен лекарем из Санкт-Петербургской медицинской хирургической академии, с 1829 года на Черноморском флоте, «при взятии местечек Генады и Мидии, против коих находился в действительном сражении». В сентябре 1830 года прибыл в Соломбалу в 9-й рабочий экипаж. С 25 мая 1831 года — «при Соломбальской полицейской части у пользования больных, подвергшихся эпидемической болезни холере».

Войцеховский Александр Адамович, лекарь 12-го флотского экипажа, из дворян, 24 года, холост.
В 1830 году выпущен лекарем из Санкт-Петербургской медицинской хирургической академии, в том же году прибыл в Соломбалу. С 25 мая 1831 года — «при Соломбальской полицейской части у пользования больных, подвергшихся эпидемической болезни холере».

Гофман Иван Фёдорович, лекарь 9-го флотского экипажа, из иностранцев, 29 лет, холост.
В 1830 году выпущен лекарем из Санкт-Петербургской медицинской хирургической академии, направлен на службу Кронштадтский морский госпиталь. 24 августа 1830 года прикомандирован в Соломбалу на корабль «Святой Георгий Победитель». С 30 сентября 1830 года — лекарь 9-го флотского экипажа. С 25 мая 1831 года — «при Соломбальской полицейской части у пользования больных, подвергшихся эпидемической болезни холере».

В заключение остаётся сказать, что в 1831 году Соломбале очень повезло, что в ней, точнее, в холостяцком флигеле на Никольском проспекте проживали сразу пять квалифицированных и дипломированных военных врачей, которые несколько месяцев днём и ночью спасали жизни её обитателей. Причём для них совершенно бесплатно.

Предыдущий пост - Вице-губернатор и пигмеи